Сопровождаемый тэтром Даниилом, он шел по пустому гулкому коридору.
Напрасно он думал, что священник обладает плохой сообразительностью, уже на выходе, прощально кивая полицейскому инспектору, тэтр Даниил негромко сказал:
— Все листики одинаковые и все-таки разные — достаточно посмотреть на черенки…
Вернувшись в управление, Маркиш приказал принести ему снимки, сделанные при осмотре убитых. Тэтр Даниил был прав — к черенкам следовало приглядеться: у всех террористов черенок кленового листка состоял из римской двойки, лишь у водителя автомашины в последнем покушении черенок был образован римской единицей. Сделать вывод было довольно легко: покушение на Эллен Гриц было совершено по приказу Второго пророка церкви Единого Бога — Ивана Гонтаря.
Но это было бесполезное знание — через покойников до Второго пророка добраться было невозможно. Впрочем, будь у Маркиша живые свидетели, добраться до человека, владеющего миллиардами, было бы не проще.
— Не понимаю, — сказал Григорович, — зачем господину Гонтарю понадобился этот ребенок?
— Я тоже пока не могу этого понять, — согласился Маркиш. — Но все ниточки ведут в Россию. Смотри сам: откуда Эллен Гриц? Из России. Где она забеременела? В России. Откуда за ней приехали? Из России. И этот самый Вахт, и грузин… как его… Мачарошвили… Пусть тебя не смущает их происхождение, они советские. Откуда сам Гонтарь? Он тоже из России, черт бы его побрал! Все идет оттуда, Исав. Кстати, русские что-нибудь ответили на наш запрос?
— Ответили, — сказал Григорович. — Эти психи подозреваются в убийстве доктора Медника в Царицыне.
— Да ну? — удивился Маркиш, — если я не ошибаюсь, Эллен Гриц тоже из Царицына?
— Ты не ошибаешься, Давид, — кивнул Григорович. — Более того, именно доктор Медник лечил ее от бесплодия.
Маркиш вскочил и нервно зашагал по кабинету.
— Я же говорил! — сказал он.
— Они просят образцы клеток наших покойников. Кажется, им требуется анализ ДНК. Понять не могу, на кой черт им это потребовалось?
— Мы ничего не узнаем, если кто-то из нас не поедет в Россию.
— Обоснуй необходимость командировки нашему министерству, — хмыкнул Григорович. — Мне она, честно говоря, не слишком понятна. В конце концов, Эллен Гриц не в России, она здесь, в Израиле. Вся проблема в ней, Давид. Если в России и есть что-то, так самое начало истории. А нам необходим ее конец.
— Нам нужна истина, — остановившись, возразил Маркиш, — а все упирается в ребенка. Мы все это понимаем. Я прав?
— Ты на сто процентов прав, — согласился Григорович. — Звонил Аарон Таннербаум. Похоже, происходящим заинтересовалось правительство.
— Насколько я помню, Аарон давно сочувствует идеям Земного Братства.
— Возможно, — сказал Григорович, — но в данном случае, как мне показалось, его интерес к происходящему диктовался совсем иными причинами.
Два часа назад Маркиш разговаривал с Эллен Гриц.
Женщина еще не совсем пришла в себя, она ни на шаг не отходила от ребенка.
Маркиш заглянул в коляску.
Обычный ребенок — мальчик агукал, пускал пузыри и пытался засунуть в рот крохотный пухлый кулачок. Темные бездонные глаза безразлично смотрели на инспектора.
— Эллен, скажите, что вы скрываете? — спросил Маркиш.
Женщина судорожно вздохнула, прижимая руки к груди.
— Мне нечего скрывать от вас, — сказала она. — Клянусь, я сама ничего не понимаю. Зачем эти люди охотятся за моим мальчиком? Кто они?
Маркиш неопределенно пожал плечами.
— Кто отец мальчика? — мягко спросил он. — Может быть, дело в нем?
— У него нет отца, — сказала Гриц. — Если хотите, это дитя из пробирки. Искусственное оплодотворение. Я даже не знаю донора, правда, меня уверили в том, что он был умен и красив. Я надеялась, что мой ребенок будет счастливым.
— Я смотрел запись случившегося, — мягко сказал он. — Вы потеряли сознание, когда заглянули в коляску. Что вы увидели?
Женщина побледнела, закрыла глаза, и Маркишу показалось, что она вновь теряет сознание.
— Вам плохо? — спросил он. — Выпейте воды. Поймите, Эллен, мы должны понять, что происходит. Не молчите, мы не сможем ходить за вами по пятам и охранять вечно.
— Кровь, — тихо сказала Гриц. — Я увидела кровь…
И неожиданно Маркиш почувствовал, что ему совершенно не хочется продолжать этот глупый и совсем ненужный разговор. Ну, какая разница, что увидела Эллен Гриц, заглянув в детскую коляску после выстрелов террориста? С этого момента он ничего не помнил, а в себя пришел уже на лестничной площадке, четко осознавая, что в квартиру ему незачем возвращаться.