— Ну и докажу, — сказал Юра. — Только так, что тебе мало не покажется.
Она улыбнулась.
— Гонишь?
— А вот и нет. Прикинь, у меня такая хрень заваривается… — смущенно начал он. Помедлил немного, а потом, окончательно решившись, без утайки и прикрас рассказал о сегодняшнем предложении.
Любимая посмотрела уважительно, но без большого удивления.
— Да, у тебя срастется, — веско сказала она. — В масть вымутил.
— Но, понимаешь, как-то… нелепо… Боюсь, приклеится потом — не отдерешь. Ты же первая хихикать будешь.
— Да и чего?
— Ну… тут момент такой… чувствительный. Я же тебя… ну…
Она презрительно поджала губы.
— Если бы мне сказали: вот прикинь Офелию, но на шару, или прикинь какашку, но дадим еврики — я бы ни фига не парилась.
— А мне как-то… не по себе.
Она неторопливо всосала изрядный глоток «Ксюхи-демократки», уронила соломинку из губ и разумно сказала:
— Мы живем в обществе потребления. Мы потребляем, нас потребляют… Обмен. Круговорот. Это нормально. Муйня начинается, когда ты лох и тебя потребляют за так, а ты потребляешь втридорога. Это нельзя. Остальное — глюки.
Он постарался мужественно расправить плечи, приосанился, как умел, и положил ногу на ногу.
— Тогда я соглашаюсь, — решительно сказал он. — Только ты помни: ты обещала.
— Ага, — сказала любимая. И напутствовала: — Не облажайся на бабосах.
И все же не мог Юра не попытаться выяснить, про что там все-таки дело, в этой книжке. Хоть вкратце представить. Хоть в общих чертах уяснить, к чему быть готовым. Уж по крайней мере из тех соображений, чтоб не лажануться в первый же день. Мало ли какие могут быть сюрпризы.
Теперь — не тогда. Вовсе уже не обязательно, как в древности, записываться в библиотеку, ходить куда-то то под дождем, то под снегом и только в строго определенное время дня, заказы на бумажках заказывать и ждать, выдадут ли, или экземпляр, блин, на руках; потом потеть в читальном зале, отсиживать задницу на жестком стуле — и все для того, чтобы что-то узнать или прочитать. Теперь просто засвечиваешь железяку, входишь в сеть, загугливаешься или, ежели совсем мозг, грузишь нигму — и через пять минут все знаешь. Предположим, услышал ты впервые выражение «атомные цены» — ну предположим только, типа для примера! — и приспичило тебе точно узнать, что такое атом. Вжик — и тебе любезнейшим образом сообщают: «Атом — наименьшая часть химического элемента, являющаяся носителем его свойств. Атом состоит из атомного ядра и окружающего его электронного облака. Ядро атома состоит из положительно заряженных протонов и электрически нейтральных нейтронов, а окружающее его облако состоит из отрицательно заряженных электронов». И все тебе сразу ясно. А ясней всего — то, что на фига тебе протоны, когда просто-напросто цены зашкалило?
Но тут уж пошло на принцип.
Сеть опять не подвела. Скажем, на «Равновесии» можно даже звуковую купить, вот с таким пояснением:
«Братья Аркадий (1925–1991) и Борис (1933) Стругацкие — выдающиеся прозаики XX века, соавторы, создавшие настоящие шедевры в области научной фантастики и принесшие мировую славу нашей литературе».
Ну, это и так известно. Не в лесу живем.
«Каждое их произведение было и остается бестселлером, но при этом затрагивает серьёзнейшие социальные, философские и психологические проблемы».
Круто задвинуто. Особенно подсаживает это «но». Мол, вообще-то, если бестселлер, значит, серьезных проблем затрагивать не может, — но вот у Стругацких и то, и это в одном флаконе. Полный типа ништяк. Пемолюкс-сода — двойной эффект.
Н-ну, теперь конкретно. Звуковую нам не надо, пока еще моргалками можем. Набираем название заново… Ага. Бл-лин, ну и древность. Когда эта книжка вышла в первый раз, отец как раз пошел в первый класс. Интересно, он ее в детстве читал? Надо будет спросить при случае… Хотя, наверно, он уж сто раз успел забыть. Мало ли кто чего в детстве читал. Да прикинуть: от расстрела царей до выхода книги прошло меньше, чем от выхода книги до сегодня. Чего это шефа потянуло на доисторическую рухлядь?