Я дернулся, больно ударившись о поваленное дерево. Вскочил с холодного колючего лапника, стал прыгать, хлопать руками, приседать, стараясь вернуть тепло закоченевшему телу. Над лесом вставал рассвет нового дня. Я лихорадочно бегал, собирал черный, намокший от росы хворост и ветки валежника с бурыми иглами, даже сосновые шишки, наклоняясь отдельно за каждой. Когда набралось достаточно, стал рыться в карманах, ища зажигалку. Сигареты, техпаспорт и водительские права полетели в мокрую траву. Сырые ветки долго не разгорались. Наконец огонь понял, что от него хотят, затрещал, охватил топливо, принес мне тепло и жизнь. Я закурил. Отсыревшая сигарета тянулась плохо, но дрожь унялась. Поднял права. Посмотрел на знакомый прочерк в графе «имя». Длинный размашистый прочерк с чиновничьей закорючкой в конце. Пожал плечами. «У тебя есть имя?» — передразнил я старика. Будто не знает, что именами обладают только знаменитые люди. Настоящие Герои. Большинство же из нас — никто. И звать никак.
Ладно, наплевать. Как говорит мой приятель Туманов, повеселились, и хватит.
Я помочился на костер, поднял рюкзак и решительно зашагал назад, к машине, навстречу Солнцу. Воздух теплел, и километра через два пришлось снять куртку. Я шел и шел, настроение поднималось вместе со светилом. Ночные страхи казались смешны.
Вскоре на обочинах лесной дороги стали попадаться маленькие аккуратные полосатые столбики. Когда я шел сюда, их точно не было. Свою «Ниву» я так и не встретил, равно как и ее следов. Зато начался асфальт. Идти стало легко.
Сосновый лес внезапно кончился.
Я стоял на высоком холме. Внизу, подо мной, расстилался город. А дальше, до самого горизонта, синело море. И были видны белые точки кораблей. Пораженный невероятным зрелищем, я чуть было не прошел мимо дорожного знака.
Справа от дороги на двух крашеных железных столбах висел стандартный указатель. Синий светоотражающий фон, белые буквы:
г. ЗУРБАГАН — 8 км.
Я почесал «репу». Час от часу не легче. Если я персонаж, то из своего рассказа я, получается, вырвался. То есть замерзание мне не грозит. Уже неплохо.
Так. Если здесь тоже две тыщи седьмой, то наверняка появились и заводы, и машины, и пароходы. Значит, кто-то должен за отходами следить и расчеты делать. Им наверняка нужен инженер-эколог. Пойду, предложу свои услуги. А там, чем Грин не шутит, может, стану Героем, может, мне даже имя дадут! Ведь нет ничего приятней и почетней, чем обладание собственным Именем! И какая-нибудь местная Ассоль…
Так. Для начала определим, «чево и скока».
И я двинулся вперед, втягивая воздух своим чувствительным носом.
Марина Ясинская, Майк Гелприн
УБИЙ
«Одноглазый Джо», вопреки опасениям, возникшим у меня, как только я узнала некоторые подробности предстоящей авантюры, оказался вполне терпимым кораблем. Конечно, не последним, супер-современным словом техники, но и не древней развалюхой.
— Эй, ты куда это нас везёшь? — раздался сзади озабоченный голос Психа.
Я проигнорировала вопрос.
Все члены нашего экипажа собрались в рубке и прилипли к иллюминаторам, жадно разглядывая разворачивающуюся внизу мрачную панораму Самарии. Я не смотрела — приземление предстояло не из легких. Впрочем, я знала, что посажу корабль, как надо, — приходилось видать кое-что и похуже, чем эта богом забытая, полностью покрытая океаном планета с одним-единственным островом, пригодным для обитания.
— Да она нас сейчас прямо в болото высадит! — снова взвизгнул Псих.
Я поморщилась.
— Заткнись, — лениво бросил Волчара. — И не трясись. Такого пилота, как Беретта, еще поискать.
Я хмыкнула, вспомнив, как он до последнего не хотел брать меня в экипаж.
— Только бабы на корабле нам и не хватало, — повторял он в ответ на все доводы Гамадрила.
То, что не вышло у шумного, грузного Гамадрила, удалось сделать моему досье с печатью галактического спецназа и списком того, из чего я стреляю и что вожу. Если бы они вместо этого перечислили, из чего я не стреляю и что не вожу, могли бы сэкономить немало бумаги.
Ирония судьбы, черт побери! Опытный боец элитного подразделения спецназа стал наемником, пиратом и грабителем. Эта мысль неизменно вызывала у меня горькую, кривую усмешку.