И, что характерно, ведь продали, суки.
Станцию на Ганимеде и проект «Сирена» после августовского путча девяносто первого решили прикрыть, так что полковник Иванов сотоварищи команды дать сигнал не дождались. Зато получили приказ возвращаться домой. Но, как несложно догадаться, не вернулись. И ломали бы голову над этой загадкой лучшие умы отечества, кабы кое-кто из зэков не оказался слишком любопытным.
Реактор советской станции запустили. Да хорошо так запустили, качественно. Махом весь лед обтаял, а буквы «СССР» прожекторами, как на праздник Первомай, осветились. На совесть лампы советская оборонка делала. Сто лет при почти абсолютном нуле простояли, а работают.
Беда знаешь в чем, брат? Никто в том, что это его рук дело, не сознался. И Дядя Вова решил устроить разнос. Потому как приказа проявлять самодеятельность не было. Даже скорее наоборот. Вот наш без пяти минут корпоративный пенсионер и разорался.
Ну, предположим, нас иметь — только хозяйство тупить, а вот сам Дядя Вова распалился не на шутку, того и гляди искусственное сердце прихватит.
— Это что? — Дядя Вова, ткнул пальцем в бестолково шатающихся конструктов, брызжущих горелой нанокашей.
— СКЭ, — пожал плечами Вайс. — Стандартные конструкционные элементы. Конструкты. Забыл, что ли, как нанотехника выглядит?
— Я, мать вашу, знаю что это СКЭ! Какого кукуя они там делают?
Лучшей синхронности в пожимании плечами, чем продемонстрировали мы, не достичь и годами тренировок.
— Тогда я скажу вам, что это! Это, мать вашу, чей-то бывший голем! И кто из вас, сетевые недоноски, его запустил, я узнаю! Думаете, если спалили управляющие схемы, так я и не узнаю, кто это?! Я вас, сопляки, на британский флаг порву!!!
Приближающаяся пенсия какие-то нехорошие дела с Дядей Вовой творила. Вот поэтому я никогда и не рвался в корпоративные офисы. Колбасило Дядю Вову совершенно не по-детски, и меня цвет его лица начинал пугать. В принципе, программу первой помощи всем нам вшивали, а Боб, кроме того, умел орудовать автохирургом, но доводить до эксцесса не хотелось. Тем более, судя по озадаченным рожам Гимора и Вайса, до них туго доходило, о чем речь.
А по Дяди Вовиным словам выходило, что один из нас, поганцев, или, что еще вероятней, мы всем скопом, кибершпана непоротая, решили обгадить ему срок, э-э… срок пребывания на Ганимеде и полезли на советскую станцию. И пофигу Дяде Вове теперь, сознается тот, кто это напортачил или нет, а только если его почетная пенсия окажется под угрозой, то сроков нам намотают таких, что на Новую Землю мы сами запросимся. Ну и еще полчаса гона в том же духе.
— Дядя Вова, харе орать, — первым лопнуло терпение у Вайса. — Ты, как мы эту хрень нашли, не останавливаешься. Так и надорваться не долго — вынесут вперед ластами…
Тут с Дядей Вовой и вовсе страшное приключилось. Блин, как он теперь начал вопить, я только через слово его понимал. Впрочем, что он сейчас вытащит из сейфа бластер и кое-кого нашинкует на сасими, до меня дошло.
И знаешь, что было дальше, брат? Мамой клянусь, челюсть у меня отвисла.
— А кишка-то не тонка? — спокойненько так Вайс интересуется. И глаза у него вдруг такие нехорошие стали, даже выйти из оперзала захотелось сразу. Ни разу я его таким не видел.
Тут наш Дядя Вова сдулся, как воздух из шарика выпустили. Даже про бластер моментом забыл.
— Ты, это… — упавшим голосом пробормотал. — Ты это… Думай, что говоришь… Пишется же все, сам себе срок намотаешь…
Вайс даже рта раскрывать не стал. Просто повернулся и ушел.
— И вы идите, ироды, — смотреть на Дядю Вову при этих словах было страшно. Бледный он стал, как моль.
Гимор почесал репу и двинул на плановый обход процессора. А меня заело, и потащился я к Вайсу в кубрик. Или, думаю, Вайс из совбеза, раз его так Дядя Вова боится, или я не знаю, что думать. Хотя, как ни крути, вряд ли я или Гимор прям уж такие звери, чтобы за нами совбезу приглядывать. Значит боится Дядя Вова Вайса за что-то другое.
Захожу я, значит, к Вайсу, а он на шконке сидит, планшетку смотрит.
— Вайс, а Вайс, а ты как думаешь, кто станцию запустил?
Вайс планшетку отложил и на меня смотрит.
— Я, — говорит, — не думаю. Я знаю.
И протягивает мне планшетку.
Включил я ее, брат, а там на экране какой-то жирный и потный жлоб в пинжаке, что на нем по швам трещит. И, если верить пинжаку этому, жлоб тот ровесник станции «Сирена». Обтирается платочком и что-то лопочет отчаянно.
Ну я и прислушался.