— …ну нельзя же так! Зленский выживший из ума старик был, это любому понятно! Но вы взрослый и ответственный человек! Вы должны вернуться, ведь станция и аппарат — это единственное, что сохранилось! Зленский же все уничтожил, и немецкий архив, и наш!
— И правильно сделал. Жаль, спасибо не смогу лично сказать.
Собеседника жирного, понятное дело, я не видел. Но догадаться, что сто лет назад голос полковника Иванова звучал именно так, было несложно.
— Да что вы несете! — жирный всплеснул руками. — Вы прекрасно понимаете научную ценность проекта. Нельзя же так просто пустить годы работы псу под хвост! Мировое сообщество…
— В жопу ваше мировое сообщество! Вы думаете, здесь не знают, что в стране творится? Зленский и остальные не для того столько лет горбатились, чтобы это гребаное мировое сообщество «Сиреной» воспользовалось. И вы до нее не доберетесь, нос не дорос еще на такие кнопки жать. Вы целую страну просрали! А теперь ручонки тянете на другой конец галактики. С собой разберитесь сначала.
— Иванов, я вам от лица руководства страны приказываю!
— Какой страны? Я стране под названием СССР присягу давал, а не вашей клоунской демократии.
— Ну будьте же разумным человеком, Иванов! — взвыл жирный. — У вас запасов на станции осталось на два месяца! Вам все равно придется вернуться на Землю!
— А мы и не собираемся, мы уже все решили. Чехова, Мартьянов, Зимин и Крамер сейчас лягут в гибернаторы на глубокую заморозку…
— Они же не проснутся никогда, вы с ума сошли! — жирный страшно побледнел, и ручонки у него затряслись.
— Вы думаете, они этого не знают? — голос Иванова оставался спокойным. Кремень-мужик, видать, был. — Так вот, они уйдут в глубокую заморозку, а я остановлю реактор. И все. Транспорт и передатчик останутся здесь. Может быть, ваши потомки когда-нибудь сюда и доберутся… Надеюсь, что они не будут похожи ни на вас, ни на ваших хозяев.
— Иванов…
Запись оборвалась.
Полчаса, не меньше, я просидел, тупо пялясь в стену напротив. Там основательно перевоспитавшийся плакатный зэка шагал в светлое будущее под ручку с кукольными женой и дочкой. Департамент уголовных наказаний считал, что так должны выглядеть я или Гимор после срока на Ганимеде.
— Вайс, почему он так поступил? — наконец выдавил я из себя. — Они правда сумасшедшие были?
— Не-а, — тот покачал головой. — Это мы с тобой сумасшедшие. А они как раз нет.
— Он же и себя и команду убил! А могли вернуться.
— Гога, Гога, — вздохнул Вайс. — Плохо ты себе то время представляешь.
— А ты лучше? — огрызнулся я.
В ответ Вайс повернулся ко мне и оттянул нижнее левое веко.
— Видишь?
Ага, чего уж тут не увидеть. Три полосы, трехкратная реювинация. Это, брат, полный пипец. Человек, сидящий рядом со мной, моему деду в деды годился. А выглядел на пару лет старше меня.
— Я, Гога, хорошо те времена помню. Как сначала все пели военные песни во славу Партии и Ленина, а потом, как лодка закачалась, заговорили другим языком. Страна еще подохнуть не успела, а эти бывшие верные члены КПСС уже рвали ее, как стервятники. Сперва на незалежные республики разодрали, а потом, как заводские несуны, под полой, потащили бывшим политическим оппонентам на продажу все, что еще на это годилось. И все это — прикрываясь восстановлением справедливости и благами народа. Лозунги и при советской власти популярные, но при ней все одинаково нищие были… Видел я, как эти члены ЦК жили, любой вшивый олигарх со смеху помрет. Понимаешь, Гога, при совке людей хоть куда-то вели. Собрали рядами, дали флаги, включили праздничный марш и регулярно полевую кухню подгоняли. И впереди светлое будущее маячило. А потом всех бросили в чистом поле и сказали — сами выбирайтесь как хотите. Вот тогда волчья натура из людишек и полезла.
Вайс вытащил из-за спины гигроскопичное полотенце и швырнул его в плакат.
— А Иванов и те, кто с ним были здесь, они ведь на самом деле верили в то, что их ведут к высшей цели. У них у каждого внутри эта цель была, их так отцы и деды воспитали. А потом приходят такие уроды, как этот жирный, и говорят — все, полковник, сдавай дела. Будем твою тарелку продавать, а контакт за тебя другие установят. Мировое сообщество, блин. — Вайс горько усмехнулся, глядя на оползающее по стене полотенце. — Не на того нарвались, не та закваска у полковника и его команды оказалась.
Пауза.
— А знаешь, что самое смешное? Уже сколько раз было — смотрю, вроде вот оно, вернулось все, как тогда было! А оказывается — фиг, опять надули. Вот как ты думаешь, стоит нам теперь эту кнопку нажимать или нет?