С другой стороны, лишилась работы Серафима.
Филиал банка был последним учреждением в доме, которое еще держалось на старом месте. Хотя было понятно, что это не может продолжаться долго. Один за другим закрывали счета фирмы и физические лица, не желавшие посещать банк с наклонным полом и видеть в вестибюле бизнес-центра ползающих по полу таджиков с кафельными плитками. Поэтому в один прекрасный день управляющий Гусарский подписал приказ о переезде. В тот же день он вызвал к себе Серафиму и предложил ей написать заявление по собственному желанию.
– А если я не напишу? – спросила она.
– Напишете. Это в ваших интересах, – отечески улыбаясь, отвечал он.
– Не понимаю.
– Поймете позже. Я все объясню Владимиру Николаевичу.
– Но вы, кажется, увольняете меня, а не его?
– Не увольняю, а прошу уйти. Но связано это с ним.
– Ну тогда объясните это ему. Я сделаю так, как он скажет.
– Договорились.
В тот же вечер Гусарский явился под лестницу, предварительно договорившись с Пирошниковым по телефону. Весь его вид и принесенные дары свидетельствовали о том, что он хочет придать разговору формат дружеского застолья. Он принес букет цветов Серафиме, торт и две бутылки хорошего марочного вина.
Подготовилась к визиту и Серафима, приготовив легкие закуски.
Как и положено в таких случаях, разговор поначалу касался незначащих мелочей: ремонтных работ, замужества Софьи Михайловны и поведения бывшего котенка Николаича, который за это время успел стать молодым котом и рвался на подвиги.
Подвиги заключались в периодических набегах на минус третий этаж, где у домочадцев жили несколько кошек. Но это было опасно, учитывая междуэтажные отношения.
– У меня есть хороший ветеринар, – сказал Гусарский.
– Пусть погуляет, – махнул рукой Пирошников.
Однако постепенно перешли к главному.
Стороны констатировали, что история дома вступает в новую фазу. С эвакуацией банка в доме оставались начальник охраны Геннадий, два вахтера и постовые у дверей каждого офисного этажа, которых пока еще не уволили, хотя делать им было нечего. На пятом этаже находилась бухгалтерия с двумя женщинами – главным бухгалтером и кассиром. Вот и все.
– Позвольте, а население подвалов! Домочадцы! – воскликнула Серафима, слушавшая разговор.
– Их куда-нибудь уберут, – сказал Гусарский.
– Это не так просто, – заметил Пирошников, вспомнив старика Залмана с его плакатами.
– Пока о них не будем. Они нам не мешают, – продолжал Гусарский.
Собственно, он предложил бизнес-план, в котором Пирошников был предпринимателем-исполнителем, а банк «Прогресс» – инвестором.
– Что же я буду предпринимать? – иронически вопросил Пирошников.
– То же, что и раньше. Читать стихи и двигать дом.
Замысел был грандиозный и совсем не такой фантастический, каким он мог бы показаться. Вот как он выглядел, по словам Гусарского.
После очистки дома банк вкладывает средства в перестройку второго этажа, где он находился, в культурно-зрелищное учреждение с большим залом на пятьсот мест и сопутствующими помещениями – фойе, гардеробом, артистическими, костюмерными. Называться это будет, положим, «Ток-шок Владимира Пирошникова»…
– Почему так? – спросил Владимир Николаевич.
– «Ток» – это от «ток-шоу», а «шок», потому что зрители будут испытывать шок.
У Гусарского все было продумано.
Он возмечтал пустить на конвейер вечера типа «силлаботонических практик», естественно, продумав режиссуру, используя всевозможные световые эффекты и музыку. И конечно, в конце представления зал должно тряхнуть, не без этого.
За это, собственно, и будут платить.
– А вы не боитесь, что может так тряхнуть, что никто костей не соберет? – мрачно спросил Пирошников.
Гусарский рассмеялся.
– Кто не рискует, тот не пьет шампанского! Вы подправите методику и сценарий, чтобы обойтись без жертв. Но тряхнуть должно сильно! Эффект землетрясения. Многим хотелось бы его испытать, не правда ли? Но с гарантией, что останешься жив.
– Дом может рухнуть.
– Ну, дом – это по вашей части. Договаривайтесь с ним сами… Впрочем, если эстрадный вариант вас не устраивает, то можно организовать настоящее телевизионное шоу с обсуждением проблемы дома и как его обустроить. Типа «К барьеру» или «Картина маслом». Но это менее прибыльно.