– Шановни громадяни! Прошу тишины, заспокойтеся!
«Громадяне» слегка «заспокоились» и прокурор Данилюк продолжил свою речь на смеси украинского и русского.
– Що предлагает нам пан Пирошников? Вин хоче откупиться вид нас, подарував никому ненужные метры площади. Они же кривые! Ахто це зробив? Пан Пирошников це зробив!
Далее Данилюк вполне логично, как и полагается работнику прокуратуры, развил мысль о том, что «пан Пирошников» мало того, что раздает негодную площадь, так еще хочет получать за нее арендную плату! Сейчас помещения справедливо пустуют, но если домочадцы их возьмут, то будут закабалены. Вот в чем злодейский замысел пана!
– Да не берите же! Кто вас заставляет? – прошептал за дверью Пирошников.
Что же предлагал прокурор? Он предлагал подаренную площадь все-таки брать, следуя заветному принципу дают – бери, но ни о какой плате не может быть и речи, пока пан Пирошников не вернет вертикаль на место. Более того, выплату арендной платы за родной минус третий тоже заморозить.
Возмущенный разум домочадцев с восторгом встретил эти предложения.
Далее Данилюк от экономических требований перешел к политическим и потребовал от пана Пирошникова передать все властные полномочия народу, то есть демократически избранной Подземной Раде. Проще говоря, передать Раде контроль над финансами бизнес-центра, которые, надо признать, уже пели романсы.
Маразм настолько крепчал, что Пирошников почувствовал острую потребность разрядить обстановку с помощью идиотской выходки.
Он щелкнул замком, приоткрыл дверь и высунул в коридор голову. Мгновенно все смолкли.
– Фиг вам! – выкрикнул Пирошников, для убедительности вздымая над головою фигу.
И снова нырнул обратно.
В коридоре раздались крики возмущения, но на приступ массы не пошли, а потихоньку разошлись по своим боксам.
Пирошников вернулся в комнату, где спала Серафима. Вернее, она уже проснулась и лишь дремала, сквозь сон прислушиваясь к мятежу в коридоре.
– Чего хотят? – спросила она сонно.
– Хлеба и зрелищ.
– А-а-а… Зрелищ – это неплохо. Я тоже хочу зрелищ.
– Вот и пойдем сегодня в кино, – сказал он.
– Да? С какой стати? – удивилась она.
– Мне нужно удалить свое тело из зоны действия Плывуна, – объяснил он.
– Не тело, а рушу. Тело тут ни при чем.
– Да, пожалуй, ты права, – согласился он.
Серафима оделась и бесстрашно отправилась на кухню готовить завтрак. Через пять минут она вернулась с готовой яичницей и сообщила, что народ постарался не заметить ее присутствия.
Однако фига была предъявлена. Назвался груздем – не говори, что не дюж.
Поэтому после завтрака Пирошников с Серафимой, облачившись в спортивные костюмы, отправились в резиденцию на крыше, а там погрузились в теплый бассейн. Нужно было показать этим домочадцам, что «ничто нас в жизни не может вышибить из седла», как сформулировал это Пирошников словами Константина Симонова.
Как славно было плавать под стеклянной крышей, наблюдая сквозь стеклянные стены и крышу падающий снег, который таял, едва соприкоснувшись со стеклом, потому что крыша была с подогревом.
Вволю насладившись бассейном, они перешли в апартаменты, чтобы рассмотреть их на предмет предстоящего переезда.
Обстановка внутри напоминала гостиницу класса «люкс», а точнее, соответствовала представлениям Пирошникова о таких гостиницах, поскольку бывать в них ему не доводилось. Все очень комфортно, продуманно, высокого качества и начисто лишено каких-либо признаков индивидуальности.
Собственно, это и была гостиница для бывшего хозяина, которую предстояло превратить в дом.
Серафима обнаружила в платяном шкафу кое-какую одежду и без разговоров запихала ее в пакеты, которые спрятала в антресоли шкафа.
– Может, что-то оставить? Пригодится, – возразил Пирошников.
– Носить одежду с чужого плеча неприлично, – сказала она, – если это только не родной человек. Кроме того, она не подходит по размеру.
Исключение было сделано для роскошного синего шелкового халата с золотыми блестками, который висел в ванной. Он напоминал мантию или летнюю одежду Деда Мороза – был легок и спадал, струясь, до самого пола, когда Пирошников его примерил. Халат оказался впору.
– Пусть висит, – сказал он. – Это же ничей халат. Просто для моющихся.
Серафима согласилась. Ей тоже понравился этот халат.
Подобный разговор возник, когда Серафима добралась до холодильника и продуктовых шкафчиков в кухне. Здесь было довольно много запасов – банки, упаковки, фасованные продукты – причем часть из них была вскрыта и отчасти использована.