В центре капитан первого ранга в отставке Семен Залман нес знамя 31-й морской отдельной бригады. Ассистировали ему неизвестные полковники примерно его возраста.
У Пирошникова похолодело внутри. По тому, как корчилась в первом ряду Серафима, не в силах сдержать беззвучный смех, он понял, что тут не обошлось без нее.
Это был дружеский сюрприз падишаху от его свиты. Видно было, что уроки силлаботонических практик не прошли даром.
Зал встал и разразился аплодисментами. Собственно, выбора не было.
А старик Залман, оборотившись к залу, произнес:
– От имени ветеранов Вооруженных сил поздравляю жильцов дома с торжественным событием: вручением дарственных сертификатов на дополнительную площадь…
Опять раздались аплодисменты.
– Слово предоставляется гвардии полковнику орденоносцу товарищу Голубеву Анатолию Гавриловичу.
Полковник выступил вперед и сказал примерно то же самое, добавив несколько цифр по району. Другому полковнику говорить не дали.
Залман повернулся к Пирошникову и протянул ему знамя части. Пирошников принял дар и понял, что нужно говорить.
Держа знамя перед собою, он вдруг по какому-то необъяснимому наитию набрал в грудь воздуха и тихо затянул:
– Моооо….
– Кузэй! Кузэй! Кузэй! – грянул зал.
Дальнейшее было обыкновенно, если не считать того, что дом осторожно переместился еще на полградуса по направлению к вертикали.
20
Между всеми этими делами, как всегда, неожиданно накатил Новый год, и Серафима отправилась к себе домой в Парголово, где жила с родителями после развалившегося года три назад брака. Она намеревалась поздравить их и объяснить, что встречать праздник будет не с ними. Впрочем, они уже и так догадывались.
Там же находился какой-то запас старых елочных игрушек еще с советского времени, отличающихся от нынешних так же радикально, как старые шоколадные конфеты от новых.
Пирошникову же необходимо было купить елку, для чего он и отправился на находившийся неподалеку Сытный рынок, предварительно получив в бухгалтерии у кассира Мидии зарплату, которую сам же себе выписал днем раньше. Кроме него, зарплата была выписана исполнительному директору Геннадию, восьми охранникам, трем вахтерам и бухгалтеру с кассиром.
Эта акция практически обнулила счет бизнес-центра и заставила Пирошникова задуматься. Казна бизнес-княжества опустела, надо был искать способ заработка.
Купив елку, он не спеша направился в сторону дома, как тут зазвонил мобильник. Пирошников всегда настраивал сигнал телефона на традиционный звонок и не любил музыкальных сигналов.
– Ты еще не подошел? – услышал он голос Серафимы.
– Нет. Но уже иду.
– Апартаменты заперты. Приходи на пятый этаж. Мы на пятом.
– Кто это «мы»? – удивился Пирошников.
– Увидишь.
Пирошников встревожился и ускорил шаг, насколько это было возможно при его больных ногах. Через пятнадцать минут он был в вестибюле бизнес-центра, где с момента вручения сертификатов наблюдалось значительное оживление. Входили и выходили какие-то незнакомые люди, читали многочисленные объявления на доске, с которыми Пирошников пока не нашел времени ознакомиться, втаскивали какие-то ящики.
Он подождал лифт, неловко втиснулся туда с елкой, исколов иголками лицо, и нажал кнопку пятого этажа.
На входе в коридор пятого этажа дежурил молодой охранник. Имени его Пирошников не помнил.
– Мои здесь? – спросил он.
– Здесь… – охранник расплылся в улыбке, несколько удивившей Пирошникова.
Он вошел в коридор, простиравшийся в обе стороны и сразу услышал пронзительный крик, доносящийся с того конца коридора, который был верхом наклонной плоскости. Крик явно не был криком о помощи, а скорее напоминал крик восторга.
Он повернулся туда, стараясь, чтобы иголки не слишком кололи щеки, и увидел стремительно приближающиеся к нему по коридору две фигуры. В одной он узнал Серафиму, которая, раскинув руки, мчалась с горки на роликовых коньках, а вторая представляла из себя какую-то небольшую тележку, в которой находилось что-то мелькающее, подвижное и орущее.
Он не успел ничего сообразить, кроме того, что Серафима развила опасную скорость и может прилично навернуться. Инстинктивно он расставил руки, выронив елку. Серафима, не переставая кричать и смеяться, попала к нему в объятия, и оба они вместе с елкой повалились на пол.
Тележка промчалась мимо, издавая победные крики.