Все последнее время он обозначал свое присутствие лишь по телефону, изредка звоня Пирошникову, чтобы справиться о здоровье и доложить, что все идет по плану, работы много, но он справляется. По какому именно «плану» идет эта работа, он не уточнял. Но Пирошников в детали и не вдавался, следуя своему принципу предоставлять подчиненным максимальную самостоятельность.
Что, как правило, влечет за собою и максимальную неожиданность.
Поэтому, когда комиссия наконец собралась и приготовилась к инспекции, неожиданности не заставили себя ждать.
Обход назначили на утро воскресенья, чтобы домочадцы и новоселы были дома. Пирошников в котелке, в костюме с сорочкой и галстуком-бабочкой, с тонкой тростью в правой руке, шел, придерживая левой рукой Юлькину коляску – просто для контроля.
Сидевшая в коляске Юлька сама приводила себя в движение, вращая обеими руками колеса коляски с помощью укрепленных на ободах трубок. Одета она была в теплый красный свитер, а волосы заплетены в короткие косички, которые торчали в разные стороны. Эффект был достигнут с помощью вплетенных в косички проволочек. К тому же Юлька была загримирована – глазки слегка подведены, а на носу и щеках щедро рассыпаны веснушки. Прообразом, как нетрудно догадаться, служила Пеппи Длинный чулок.
За ними следовал Геннадий в черном костюме и при галстуке, скорее походивший на охранника, чем на администратора.
Они зашли в лифт и поехали вниз, на минус третий. Все немного волновались. Все-таки это было первое свидание самодержца с народом, не считая того неудачного собрания.
Минус третий, на первый взгляд, нисколько не изменился, разве что запах стал немного иным, чуть более сладким и пряным. На прибывшую комиссию никто особого внимания не обратил, и она двинулась вверх по направлению к «Приюту домочадца», пока не дошла до первой неожиданности.
Это было не что иное, как бывший магазин «Гелиос» и однокомнатный бокс Пирошникова. Ни того, ни другого не было в наличии, точнее, там находились другие люди.
Как видно, они были предупреждены о визите, потому что двери в квартиры были приоткрыты и рядом с ними для надежности дежурили новые хозяева.
Это были две русские семьи, беженцы из Махачкалы. Одна с двумя детьми, а другая с тремя. Во второй семье брак был смешанный, мать трех мальчишек была дагестанкой, а отец украинцем.
Обе женщины приглашали зайти в комнату, где был накрыт стол, а на столе стояли пироги и бутылки.
– Хорошо подготовились, – заметил Пирошников.
– Стараемся, – ответил Геннадий.
Юлька въехала в комнату, от пирогов отказалась, но вынула из сумочки записную книжку и приготовилась писать.
– Жалобы есть? – спросила она.
Женщины испуганно замотали головами. Все пятеро детей повторили их движение.
– Вы не должны бояться. Администрация за жалобы не наказывает, – объяснила Юлька солидно.
Она намеревалась также произвести перепись, но Геннадий сказал, что это лишнее. Все данные жильцов зафиксированы в домовой книге.
– Сколько платите за квартиры? – поинтересовался Пирошников.
– Ничего не платим. Хозяйка сказала, что полгода можно не платить. Пока не обживемся.
– А кто хозяйка? – спросил Пирошников.
Геннадий удивленно посмотрел на шефа: будто не знает.
Женщины засуетились.
– Сейчас, сейчас…
Дагестанка нашла какие-то бумажки, по всей видимости, это был договор аренды, и прочитала по складам:
– Пи-рош-ни-ко-ва… Серафима Степановна.
Пирошников только головой покрутил.
– Ну, дает…
– А чего делать-то было? Вам она не велела говорить, а договор-то на эту площадь на вас оформлен… Ну, подписалась как жена… – принялся вполголоса торопливо объяснять Геннадий. – А что, нельзя было? – испуганно закончил он.
– Ладно, после разберемся… А где же ваши мужья? – снова обратился он к женщинам.
– Работают. Здесь же, повыше.
– На втором этаже они работают, – сказал Геннадий. – Мы их еще увидим.
– Может, выпьете по рюмочке? – робко спросила русская хозяйка.
– Мы на работе! – строго сказала Юлька.
Комиссия покинула бывшие владения Пирошникова и направилась дальше. Пирошников успел, правда, постучать в дверь к Дине, откуда выглянуло совсем другое, но несомненно армянское женское лицо, которое объяснило, что Дина Рубеновна ее тетка и позволила ей здесь жить. Сама же уехала неизвестно куда.
– Нам известно, – тихо проговорил Геннадий на ухо Пирошникову.
Дальнейшее продвижение по коридору практически не явило неожиданностей, кроме двух-трех случаев, когда на месте бывших домочадцев жили их родственники, а сами домочадцы переместились на третий или четвертый этажи этого же здания. То есть, просто улучшили жилплощадь.