Не будем преувеличивать, но не будем и преуменьшать духовную насыщенность окружающей нас атмосферы. Многие теории, концепции и идеологии стучатся к нам в дверь и требуют, чтобы о них поговорили. Но писатель, услышав этот стук, начинает считать, насколько это уменьшит его тираж.
Вот – возьмем для примера: в Москве Российское трансгуманистическое движение (РТД) давно уже активно агитирует всех, чтоб с минуты на минуту ждали, как технический прогресс изменит человеческое тело и приведет его к бессмертию. Из писателей-фантастов их агитация, кажется, пока задела только Юрия Никитина, вдруг бросившего традиционное для него славянское фэнтези и написавшего роман «Трансчеловек». Я этот роман не читал, имеющиеся в сети отзывы о нем не очень благоприятны, но, по крайней мере, любопытно, что литератор решил серьезно поговорить о технических перспективах бессмертия. Большинство бы схватились за пистолет – как при слове «культура».
Серьезность и подкованность не отменяют необходимость таланта, но они могли бы пригодиться.
Данную статью хотелось бы рассматривать не столько как «ворчание», сколько как попытку предсказания. В России каждое десятилетие зачастую оказывается новой эпохой. «Нулевые», как известно, не похожи на «лихие девяностые». Сейчас мы вступаем в «десятые». Есть ощущение – может быть, иллюзорное? – что в обществе накапливается озабоченность сложными вопросами. Дмитрий Быков в одной из своих статей написал: «Гламур закончился, а вместе с ним – и стеб, и двоемыслие. Пришла эпоха новой серьезности и пафоса… художник не обязан резонировать с эпохой, хотя смену ее должен бы ощутить – это свидетельствует о чуткости, о настройке психического аппарата… Количество абсурда перешло в качество, ироническим неучастием уже не отделаешься, настало время серьезных размышлений и самоопределений».
Научно-популярные журналы уверенно занимаю места на полках газетных киосков. Президент говорит о модернизации.
Выходцы из России получают нобелевские премии. Российская наука – или это все-таки иллюзия? – медленно выползает из ступора. Учителя свидетельствуют, что дети становятся в среднем «лучше», умнее и начитаннее.
В конце концов, идейный кризис фантастики – чаще всего не вина фантастов. Общественное развитие, наш собственный горизонт перспектив не содержит тех зерен, которые бы фантазия могла развить до новых фантастических идей. В стагнирующем обществе идейно стагнирует и фантастика. Но это не проблемы литературы. Конечно, талантливый писатель, уникум, может в одиночку пойти против всеобщего бесплодия – но кто же спорит, что тяжело идти против рожна? Однако есть вероятность, что мы стоим на пороге больших событий, и в частности – событий в научной сфере, когда достижения биотехнологии откроют новый пласт реальности, – как когда-то его для фантастики открыли компьютеры и Интернет.
Интеллектуальная, концептуальная, не чурающаяся теорий и не боящаяся сложных книг фантастика еще получит свое место на книжных полках.
ВЛАДИМИР ЦАПЛИН Новое человечество
ЖИТЬ ИЛИ ВЫЖИВАТЬ?
Разница между понятиями жить и выживать в обществе – почти очевидна. «Жить» – вести интеллектуально осмысленную и насыщенную позитивными эмоциями жизнь, лишенную суетливой подозрительности и страхов, с оптимистичным и доброжелательным отношением к окружающим, желанием бескорыстной самоотдачи, не испытывая постоянной тревожной заботы о материальном благополучии и т. п., а не существовать в узко биологическом смысле, воспринимая, например, только надежную работу собственного кишечника. Также и «выживать» означает не тягостное ожидание клинической смерти по неизвестной причине, а тоскливое и монотонное существование, с рутинными заботами и с непрерывной боязнью не сорваться с достигнутого жизненного уровня в состояние полной нищеты. То есть разница между понятиями «жить» и «выживать» такая же, как между умением чувствовать себя в воде, как в родной стихии, и барахтаньем – судорожным и отчаянным, лишь бы удержаться на поверхности. Поэтому большинство, наверно, согласится, что жить предпочтительнее, чем выживать! Но менее очевидно, что эта разница определяется не столько конкретными условиями жизни, сколько психологической установкой, создаваемой представлениями, прививаемыми в первые годы после рождения.