У меня были сухари, шоколад, фляжка с холодным чаем, часы и заветная кнопка. Из укрытия я почти ничего не видел, но хорошо слышал – команды, разговоры, скрежет платформы. И когда я понял расписание их передвижений, нажал на кнопку. Крики, вопли раненых, скрежет – я слышал все это даже через заткнутые уши. Когда все закончилось, я вытер пот с лица, проверил пистолет (я был налегке – ни автомата, ни броника). Теперь нужно выбираться отсюда.
4
Дядя попросил меня помочь привезти камуфляжную ткань из соседнего города, того, что стоит с противоположной стороны горы. Приятный городок, хоть там и нет моря. Зато там есть хороший красильный цех. Мой дядя – портной. Он шьет униформу для бойцов. Сам он уже в тоннель не ходит. Отвоевался. Несколько лет назад – лет пятнадцать, что ли, – в одной из вылазок перед ним разорвалась граната. Осколок раздробил колено. Без ног остались и два его товарища. Операции – одна, вторая, третья, – долгий реабилитационный период, но нога так и не стала сгибаться в колене. Да и голеностоп тоже не ахти как работает.
У дяди джип с открытым кузовом. В городе он еще сам управлялся с ним – приноровился одной ногой на все педали жать. Однако ехать по дороге, огибающей гору, со множеством резких поворотов и уклонов он не решался. Потому и просил меня посидеть за баранкой. Конечно, все дела в красильном цехе решал он сам, заказы там, наряды, оплата, я лишь вел машину туда и обратно да помогал на разгрузке. По горной дороге езды часа два, а напрямую, через тоннель, всего-то будет с десяток километров.
5
Мой личный номер LR 6345. Что значат эти буквы и цифры, я не знаю. Скорее всего – ничего. Но мне хочется думать, что левый и правый канал стерео. Такой же номер на моем шкафчике и на круглом жетоне, что висит у меня на шее. У каждого бойца свой номер. Уникальный. Он не передается никому, если вдруг что случится с самим бойцом. По этой причине номера на шкафчиках меняются. На моем шкафчике еще прилеплена наклейка – трамвай. Я карандашом пририсовал четверку– четвертый маршрут.
Мы ехали на платформе все дальше по тоннелю, а я думал о своем шкафчике. Так бывает, что думаешь о всякой ерунде. И эта ерунда порой становится такой выпуклой, такой значимой. Как сейчас этот шкафчик с наклейкой, в котором висит моя гражданская одежда. К которому я вернусь после смены, после того как сдам оружие в оружейку. Сгружу в него грязную униформу, пойду в душ смыть пот и копоть, может, сначала в санчасть придется заглянуть – царапины промыть-перевязать…
Сержант ткнул локтем в бок.
– Ну у тебя и харя, парниша! Как у бычка перед забоем! И заржал. Я знал его. В городе он работал на скотобойне. Здоровый, сволочь, кулак в пол моей головы.
6
Расчет был такой: после взрыва наши начнут атаку – эффект внезапности, тактическая хитрость, воспользоваться смятением противника. Атакой и смятением хотел воспользоваться и я, чтобы нырнуть в свой лаз и уйти к своим.
Я выбрался из укрытия, в тоннеле тянуло гарью, вдалеке была слышна перестрелка – наши активизировались. Мелкими перебежками, скрываясь за бетонными блоками, я постепенно приближался к месту взрыву. Вдали послышался звук приближающейся платформы. Мерное постукивание колес и редкие стоны клаксона. Это было неожиданностью. По моим расчетам, никакой смены быть еще не должно. Я двигался, держась стены. Поворот – с платформы выгружался отряд, строго, упорядоченно, буднично, как будто ничего особенного не произошло. А они не доехали до места метров пятьсот. Взрыв разворотил рельсы. Я вжался в стену. Выглянул: на платформу грузили тела убитых.
До спасительной дыры мне оставалось всего-то метров пятьдесят. Но разве туда теперь сунешься?
Прибывший отряд группами по три человека осторожно двинулся вперед. Фонари шарили по тоннелю – понятное дело, боятся, осторожничают.
7
Я стоял у ворот фабрики и разглядывал темно-зеленый джип.
Из него выкарабкался хромой и заковылял в красилку. Я видел его не в первый раз. Мужик из соседнего города. Он красит на нашей фабрике ткань – сине-черный камуфляж для униформы.
Я подошел к джипу – за рулем водитель. И этого парня я тоже знал в лицо. Попросил закурить. Курить-то собственно не хотелось, хотелось поболтать. Сидеть целый день в будке при воротах и глазеть на улицу или немытые окна красилки надоедает до чертиков. Едва я прикурил, как из-за поворота выехал автобус. Он прошумел мимо ворот фабрики, из бокового окошка высунулась Ева и замахала мне рукой: