— Ну-ну, продолжай.
— А может, и дело врачей он потому и затеял? Может, он велел убрать тех, кто знал, как его заморозить? Хотел, как все, почить навсегда? А Берия после кончины босса велел всех тех врачей освободить, чтобы они его самого для будущих поколений сохранили? Логично?
— Погоди, — не согласился я, — ведь если те, кто мог его заморозить, были за решеткой, то кто же обслужил Хозяина, когда к нему подкрался конец?
— Наверняка, этим занималась не одна команда. У нас всегда подстраховывались в делах государственной важности. Над бомбой тоже параллельно работали несколько групп. Так и здесь было. Об одной Сталин знал, а другой втайне командовал Берия или кто-то под его присмотром. Да и старики говорили, что было две, а то и три команды. Одна у нас, другая в Москве, а третья где-то на Волге, на закрытом объекте, в каком-нибудь Сарове.
— Так что, — меня прямо передернуло, — по-твоему, отец народов хранится у нас где-то в криостате, купаясь в жидком гелии? А как же мавзолей? Он же там лежал…
— Подумаешь, мавзолей. Трудно, что ли, куклу изготовить? Проверять-то кто будет. А потом куклу вынесли, и концы в воду.
— Ну и воображение у тебя, — протянул я. — Ты это здесь кому-нибудь рассказывала?
— Да нет же, говорю тебе, что мне это только что в голову пришло. Ты, что ли, навеял?
— Может, и я. Чего еще от мутанта ожидать?
9.2. Инна откинулась на спинку стула и как-то тщательно осмотрела меня.
— Так ты знаешь?
— Что я мутант? Сообщили. Только мутаций на себе не вижу. Пальцев вроде не шесть, копыта не выросли, по крайней мере пока.
— У тебя дети есть? — резко спросила Инна.
— Пока нет, но через пару месяцев ожидается.
— Что ж ты не сообщил? Я бы поздравила. Хотя у вас до рождения поздравлять не принято. Это здесь каждая сразу стремится объявить, что беременна. Неужели твоя Ника тебе потомка преподнесет? Вот уж от нее не ожидала.
— С Никой мы давно врозь. Только никак не разведемся. Некогда.
— И кто же твоя избранница?
— Естественно, самая лучшая женщина на свете. Ревнуешь?
— Уже нет. К Светке ревновала. Прямо с ума сходила. Даже странно теперь. Ты хорошо сделал, что тогда в Серпухов на свой ускоритель уехал. А то я вполне могла какую-нибудь жуткую глупость сотворить.
— Значит, правильно мне внутренний голос тогда посоветовал сматываться. А почему ты про детей спросила?
— Да так, интересно, что из твоего дитяти получится. А мутант ты особенный. Если, конечно… Да, ладно, не хочу об этом.
— Нет уж, говори, раз начала.
— Надоело мне здесь, да и стулья очень жесткие, весь глюте-ус занемел. Пойдем.
Я расплатился из подотчетных средств, и мы вышли на улицу. Стало совсем свежо. Дул какой-то сырой промозглый ветер с запахом гниловатого моря, напоминая о том, что Манхэттен все-таки остров. Я изо всех сил старался не идти с ней в ногу. По-моему, она это заметила, потому что усмехнулась и перешла со своего почти солдатского марша на семенящую дамскую походку. Тут хмыкнул и я.
Так мы шли довольно долго и молча.
— Мы идем ко мне, — отчетливо произнесла Инна. — Не волнуйся, никаких покушений на твое целомудрие не будет. Для здоровья у меня есть один приходящий мужичонка, part-time lover, так сказать. Но сегодня не его день, вернее ночь. Надо же нам договорить спокойно. Заночуешь у меня в гостевой спальне, у меня их аж три, хотя никогда сразу столько гостей не бывает. А если по правде, то часто вообще никого не бывает.
Мне показалось, что она готова расплакаться.
— И опять ты ошибся, Стас. Это не жалоба, а констатация факта.
Максим Тихомиров
АД INFINITUM, ИЛИ УВИДЕТЬ ЗВЕЗДЫ И УМЕРЕТЬ
Наблюдатели-клетчи прибыли к вечеру.
И как всегда, некстати. До приема партии груза с Земли оставалось всего ничего, а тут, понимаешь, клетчи. Славик первым заметил выхлоп движков сороконожки. Хлопнул по плечу, ткнул пальцем туда, где с внешней, обращенной к звездам, стороны кольца, продолговатая тень закрывала один небесный огонек за другим.
Я врубил прожектор платформы и высветил тускло блестящее хитином многочленное тело, которое скользило, причудливо извиваясь, вдоль недостроенной секции. Сороконожку было ясно видно сквозь балки каркаса. Концы бесчисленных двигательных пилонов тускло светились красным.