Устал я от тебя, Белоусов, в отчаянии подумал Стратонов, очень устал, слишком ты непобедимый…
Взгляд его остановился на широкой, такой ненавистной спине Алексея, рука сама потянулась к ножнам на поясе. Он больше не думал, он вынул нож и, всхлипнув, анатомически расчётливо, со всей силы засадил его Алексею под левую лопатку… Чтобы заглушить свою собственную боль.
Алексей падал вперёд очень медленно, казалось, этому падению не будет конца. Стратонов попятился, а когда Алексей тяжело завалился на бок, затравленно посмотрел по сторонам и подошёл поближе. По камуфляжной куртке, вокруг рукоятки, торчавшей из спины, расползалось бурое пятно…
– Лёха, – заглянув в остановившиеся светлые глаза, испуганно сказал Стратонов, – я же не хотел… Я не хотел!
Он зажал рукой рот, отвернулся, и его вывернуло.
Лицо Крошина стало серым.
– Глупо, – прошептал он.
– Полковник Крошин, вы понимаете, почему это произошло?
– Да.
– Вы можете пояснить?
– У одного шок, расшатанная нервная система. У другого просто слабая психологическая подготовка… Он не почувствовал опасности. Хотя должен был. Это наша вина… мы уделяли слишком мало времени тренингам…
– Не будем об этом. Вы можете кое-что исправить.
Картинка, как кадры кинофильма, – вжик! – и отмоталась назад.
– Ты? – измученным голосом произнёс Стратонов. По его щекам побежали крупные слёзы.
– Ну-у, еть-пыть… Потоп.
– Ты видел? Конец нам всем… недолго осталось…
– Боец Белоусов, внимание, говорит командир полка полковник Крошин! – быстро проговорил Крошин, уже наученный предыдущим разговором с Трубниковым. Он не задумывался, слышит ли его тот, второй. И правильно делал, потому что время для Стратонова остановилось. Он так и замер с перепуганным лицом, а Алексей напрягся и весь обратился в слух. – Ты в опасности. Не поворачивайся к нему спиной, возможно нападение с ножом. Погаси его раздражение, выведи из стресса. Не изображай из себя супермена, поговори с ним о своих проблемах. Конец связи.
У бойца Белоусова была замечательная реакция. Он тоже не долго размышлял над голосом, зазвучавшим над ухом. В этом месте всё было странным. Одной странностью больше, одной меньше…
– Слушай, Серый, я ведь и сам струхнул, когда это началось, – смущённо сказал он.
«Размороженный» Стратонов сразу оставил свой плаксивый тон.
– Серьёзно?
– Ну.
– А я думал, ты ничего не боишься…
– Таких людей-то не бывает, чтоб совсем не боялись. Это же инстинкты. Говорят, смелость – это надежда, что все трудности будут преодолены в результате собственных решительных действий. Надо просто верить в благополучный исход. Мне вот за Зорьку страшно. Но я о плохом не думаю, говорю себе: с ней ничего не случится! А если всё время ныть и бояться, ещё хуже, понимаешь?
Стратонов судорожно вздохнул и, как ребёнок, размазал по лицу слёзы.
– А на дельтаплане летаешь – не страшно?
– Было один раз. Вынесло к реке, а там уже ледоход, вода под ногами ревёт, льдины со страшным треском ломаются… Струхнул, конечно. А потом подумал, что какая-то глупая смерть у меня получается. Бесславная. И так я на себя разозлился, что вырулил, куда надо.
– О как! – в голосе Стратонова прозвучало одобрение. Не зависть. – Лёха, не рассказывай никому, что я тут… ладно? Не знаю, что на меня нашло.
Алексей пожал широкими плечами.
– Я и не собирался. – Он достал фляжку с водой. – На, попей, хорошо помогает.
Стратонов глотнул, полил водой коротко стриженную голову и кивнул на просеку:
– Хреново… Звёзд, опять же, нет. А Баженовка? Это же кошмар, конец света… Как бабки предсказывали. Помрём мы все, как думаешь?
Алексей поднял с земли свой санитарный ранец, надел и взглянул на поверженный лес. Страшная картина. Но то, что они успели увидеть в Баженовке, пока их странным образом оттуда не выбросило, было в разы страшнее. Под левой лопаткой так болезненно кольнуло, что Алексей едва не вскрикнул. Встретив напряжённый взгляд Стратонова, он через силу улыбнулся.
– Ничего. Как говорит Валерка, если днём не видны звёзды, это не значит, что их нет. Прорвёмся, Серёга. Бог не выдаст – свинья не съест. Мне кажется, должны что-нибудь придумать. Но не военные, а учёные. Зря наши стреляют. Только бы атомную бомбу не применили. Ну… всё, пошли, надо отсюда выбираться. А то к ужину опоздаем.
– Всё шутишь, – сказал немного успокоенный Стратонов и тоже надел ранец.