Максим снова нажал на кнопку пульта, и Пирошников почувствовал, как наливаются тяжестью его ноги, руки, голова… Все тело стало будто свинцовым, его клонило вниз, сгибало. Наконец не выдержали и подогнулись колени, страшная тяжесть припечатала Пирошникова к полу, он не мог поднять руки и сумел лишь прохрипеть, с трудом ворочая каменным языком:
– Хватит…
Максим нажал еще одну кнопку, и в тело вернулась легкость. Пирошников снова встал на ноги и смог сделать несколько шагов, чтобы выйти из этой опасной комнаты.
– Ну и ну… – покрутил он головой. – Могло ведь расплющить…
– Запросто! – бодро ответил аспирант. – Я на крысах экспериментировал. Их просто размазывало по полу.
– Значит, это еще и оружие… Но это же Нобелевка, как я понимаю.
– Это не главное. И это не Нобель. Потому что эффект оказался сугубо локальным.
– Как это? – не понял Пирошников.
– Эта петля, – он указал на светящийся шнур, протянутый вдоль плинтуса второй комнаты, – работает только в зоне плывуна. Уже через сто метров, на улице, никакой невесомости она не создает. Обидно!
– Да, жаль… Но все равно…
– Но и это не главное, – Максим понизил голос, как бы готовясь раскрыть страшную тайну. – Плывун сам по себе тоже не может создать эффект невесомости. Ему необходимо одно условие…
– Какое? – с тревогой спросил Пирошников.
– Вы!
– Не понимаю.
– Ваше присутствие в зоне действия плывуна.
Пирошников оторопело уселся на стул, достал платок и вытер со лба проступивший пот. Вообразить, что он в паре с Плывуном способен создать в доме невесомость, он не мог.
– Но как? Как? – воскликнул он.
– Нууу… Вы многого хотите… Как? А я не знаю – как! Это вы должны знать, как вы это делаете, – улыбнулся он.
– Но почему вы так решили? – не сдавался Пирошников.
– Владимир Николаевич, я ничего не решаю. Я не теоретик, а экспериментатор. Я это увидел экспериментально.
И он начал рассказывать, как ему удалось установить этот странный факт.
– Помните, вы отсутствовали до поздней ночи, встречались с приятелем, а вас в это время выселяли?
Пирошников кивнул. Он хорошо это помнил.
– Так вот, в тот вечер петля не работала. Я думал – глюк или плохая коммутация схемы, мало ли… А потом сопоставил по времени. Но главное не в этом, это могло быть и случайным совпадением. Просто кривые активности плывуна практически совпадают с вашими кривыми. Вы же вот у меня – здесь благодаря вашему датчику, – он кивнул на другой экран, над которым Пирошников заметил приклеенную бумажку со своими инициалами: В. Н.
По словам аспиранта, объяснить явление он пока не может, вообще взаимодействие информационных и энергетических полей мало изучено, но в качестве модели, а точнее, аналога, можно принять поведение Океана на планете Солярис.
Пирошников кивнул. Он помнил этот роман Лема.
Итак, Плывун был в некотором роде живым организмом. Не мыслящим, но реагирующим на мысли и эмоции перципиентом, сказал Максим.
– А петля ваша? – спросил Пирошников.
– Она просто переводит информационное поле в энергетическое.
– Просто… – вздохнул Пирошников. – Но скажите, я ведь не один такой? Возможно, есть еще кто-то. Как-то не верю я в собственную исключительность!
– И напрасно. Все мы исключительны. У каждого свой Плывун, – сказал Максим.
Однако, он все же намеревался проверить на взаимодействие с Плывуном бледного юноши Августа, который, по его словам,
регулярно посещал кафе «Приют домочадца» и встречался там с Подземной Радой на предмет силлаботонических практик.
Как видно, Рада ничего своего не придумала, лишь добавила к ритуалу распитие пива.
– Посмотрите, – сказал Максим. – Здесь все записано.
Как выяснилось, все камеры видеонаблюдения в доме имели выход в лабораторию Браткевича.
Он включил маленький телевизор, настроил дату и показал картинку. На черно-белом экране возникла группа человек в десять мужчин, сидевших за столами с кружками пива, а перед барной стойкой с гитарой приплясывал и что-то пел Август.
Звука не было, но и так можно было догадаться: когда Рада выкрикивала «моо-кузэй», – все дружно взмахивали кружками, потом выпивали до дна. Как в баварской пивной.
– Ну, и какой эффект? Дом дрожал? – спросил Пирошников.
– Вроде, дрожал. Немного. Мне трудно выделить влияние Августа. Вы же тут все время тоже находитесь. Думаете, поете, стихи читаете… Бог знает, кто из вас влияет. Нужен чистый эксперимент.
– Я готов, – сказал Пирошников.
– Хорошо, у них следующий сбор завтра вечером. Они по воскресеньям репетируют. Я попрошу вас на это время покинуть зону Плывуна.