Мы были на море целый день. Родители взяли ссобой еду. Но мне совсем ни хотелось есть, а только быть вместе с моим другом морем. Када наступил вечер, небо стало розовым, а потом сиренивым. Море тоже стало розовым и сиренивым, а в небе за облаком я увидил блистящий месяц. Это было так красиво, как нарисовано у меня на картинке в журнале Милый барби. Только я никода ни думал што так может быть понастоящему. Патом включили очень громкую музыку и мне стало нипосебе. Патаму што музыка мишала морю. У моря тоже была музыка, но только очень тихая и нежная. Я сказал што музыка мишает морю, но все только засмиялись. Патом мама стала ругать меня што я ничего ни ем. А я ни мог есть, потому што море было очень красивое. Папа сказал штобы я бросил свои глупости, ни придуривался, и был как все! Мама сказала што я ничего ни ел целый день. Она стала насильно меня кормить, но меня сташнило. И тогда все закричали што я гадкий мальчишка и испортил красиваю скатерть. Они сказали што больше ни возьмут меня на море. Потому што я ничего ни понимаю и все порчу. Милый, боженька я ни хочу все портить. Я ни хочу огорчать папу и маму. Я хочу быть как все. Но у меня ни получается. Пачему, пачему я нитакой как все? Как мне быть? Памаги мне пожалуйста!..
За окном сгущалась ночь, в ее чернильной глубине дул невидимый ветер, заставляя шелестеть деревья и таинственно мерцать звезды. И в ответ на его порывы пламя керосиновой лампы начало колебаться и чадить, отбрасывая фантастические тени на стене. Максимилиан отложил в сторону дневник, поправил фитиль, пламя еще немного поколебалось, выбрасывая черную струйку дыма, затем успокоилось, и принялось гореть ярко и ровно…
27 синтября
Севодня мне стукнуло двенадцать лет, и я больше не верю в Господа Барби Бога! Ни в Санта-Клауса ни в прочую муру! Это сказки для маленьких, а я уже взрослый барби! На мое деньрождение мне подарили новый сиренивый кастюм и улетную бабочку в красный горошек. Мой брат Вили подарил мне свой быушный мобильник, он хрипит и ни фига ни слышно, но все равно круто. А в барби-сюрпризе мне наконец попался Крюгермен Бешеный Перец, и Сиси пристала ка мне как жеваная жвачка, потому што ей не хватает ево для ее калекции. А мне то што с тово? В замен она предлагает Губку Чпопа Пожирателя, а мне он на фиг не нужен! Я сказал, што я поменяюсь с братом Вили, у него в калекции есть пара прикольных Супермауса. Сиси риально надулась и обозвала меня дураком, но мне это по барабану, она сама полная дура и дастала меня уже! Пусть меняется своим Пожирателем с мамашей или теткой Изабелиткой.
А вобще то, мы славно повесилились! Ели корм с шипучим лайтом и колбасились под «Барби зажигает». У меня были все мои приятили из класса Пуфлес Кен, Тими Кен, Жанеска Фей, Макена Фей и Ванесса Принц. Ванесса это моя девчонка, и все знают об этом, а Пуфлес полез к ей. Ну, я здорово врезал ему, правда и он мне. Потому што я хоть и вытянулся, но все равно худой. А Пуфлес здоровый, как надувная свинья. Взрослые с трудом растащили нас, и начали ругать меня, што я устроил драку на свое деньрождение. Но мой папаша Стенли Кен был доволен. Он хлопнул меня по спине, и сказал: «Ты отличный кен, Макси!». Вобщем было прикольно, но под конец вечеринки, родичи завели шраманку, о том кем я хочу стать. Потому што в следующем году я закончу пять классов, и выйду ис школы. Это конечно клево, но только я щас не знаю што буду делать. Моя мамаша работает розисткой на ндитерской фабрике, она выдавливает кремовые розочки для тортов. Старший брат Вили работает в парикмакерс дизайниром ногтя большого пальца. Это очень крутая профия! Сиси офицантка, но хочит стать шоуменкой. Но это у ее ни хрена ни получится! Для этого есть спецальные барбишоу, а мы же относимся к барби обычным. Я еще не врубился кем быть. Может закончу медицинские телеобучалки и стану медбарби, я в детстве обожал играть в доктор-набор. Но папаша сильно против, он считает што я и так слишком много учился. А нам настоящим кенам это на фиг ни нужно. И лучше всего мне стать, как он этикеточником на паковочной фабрике. Мне чесно говоря по фиг все ихнии советы. Потому што все взрослые дураки и ничего ни понимают в жизни!
30 синтября
Вчера мы с Пуфлесом, Тими и Бади пошли на главную площадь, чтобы прикалоться над Гадким Барби! Говорят, он снова объявился в нашем Раене. Когда мы пришли то сразу увидели ево, он стоял возле Барби-молельни. Перед им лежали всякие штуки, типа старый дырявый ковер, большая доска с буквами, на которые клево давить, картинка с голыми толстыми тетками под синими деревьями, и фигурка лысого мужика, в жилетке с поднятой в верх рукой. Старик опять бубнил себе под нос. Мне стало смешно и даже грусно, и ево я так испугался в детстве! Да это всего лишь грязный старьовщик, и похоже с придурью! Бади сказал, што он бы купил голых теток, для прикола. Пуфлес и Тими начали громко ржать и свистеть, а потом начали кидать в старика агрызки от яблок и помидоры. Один помидор разбился и заляпал и бес того грязный кастюм старика. Темно красное рваное пятно расплылось по сиренивому… У меня закружилась голова и стало плохо в животе. Я сказал штобы они прекратили! Но они не слушали меня, и продолжали кидать в ево, чем попало, и кричали: «Гад-кий Бар-би! Гад-кий Бар-би!». Старик никак ни защищался, но только молча смотрел. Мне показалось как в детстве, што он смотрит прямо на меня.
Я выскочил вперед перед стариком и заорал, што если они ни прекратят, я буду драться. Тогда Пуфлес и все остальные остановились, и сказали, што я псих ненормальный, испортил им всю тусню, а потом ушли. Я здорово расстроился, ну на фиг я полез, ну пусть бы они себе кидались, мне то чево! Теперь они растрепят об этом в школе, и все будут тыкать в меня пальцем, и называть слюнявым придурком!
Старик же, как ни в чем ни бывало, вытер пятно и смахнул агрызки. Потом он снова начал бормотать. Я не хотел возвращаться домой и стал слушать, чево он там бубнит себе под нос. Это были разные слова, расставленные в какой-то порядок, и их было приятно слушать. Я спросил старика, чево это такое? Старик сказал, што это называется стихотворение. Странно, я никогда ни слышал такого, я знаю слоган, речевка, кричалка, призыв, девиз, лозунг, текстовка, но это обычно две или четыре строчки. Здесь же было много строчек, и они как бы повторялись. Старик сказал, што строчки, каторые повторяются, называются строфами, и если мне это интересно, я могу придти к ему домой завтра и мы поговорим об этом падробно. Я был просто в шоке, он просто с дуба рухнул! Это, што бы я пошел в гости к Гадкому Барби?! Да если кто из класса узнает об этом, это будет полный абзац, не говоря уже о моих предках. Во, старик, прикалолся, так прикалолся! Я тут же отвернулся от него и быстро свалил. Но дома я все время думал об этих строфах, они были такие красивые и напоминали мне море, на котором я был однажды в детстве…