Владимир Сергеевич достал калькулятор, надел очки.
— Лен, Лена! А где у нас была подшивка «Вокруг света»?
— На книжном шкафу, наверху…
Он несколько минут считал, потом задумался.
«В пирамиде Хеопса два с половиной миллиона блоков. Значит, если стройка шла двадцать лет круглосуточно, то на вырубку, доставку и установку одного блока приходится примерно четыре минуты. Это есть упрямый факт.
День — ночь, свет — тьма. Четыре минуты — блок. Четыре минуты — блок. А вес? Две с половиной тонны. Поднять и уложить. Лезвие ножа не просунуть. Фантастическая точность обработки и укладки. А еще наружная отделка, возможная только по окончании укладки. Больше всего смущает верхушка пирамиды: как туда доставить блоки? Там, наверху, совсем нет места, чтобы встать и ворочать тяжеленные камни! Рычагами, а чем же еще? Должны быть какие-то невероятные леса (при отсутствии древесины) или огромные наклонные насыпи, по объему большие самой пирамиды! Это не считая мелочей вроде четырехсот тонн гранита для погребальной камеры, доставленного аж из Асуана, за девятьсот километров.
Четыре минуты — блок. Неумолимо. Год, два, десять. Лето, зима. Четыре минуты — блок. Война, бунты, голод, сытость. Четыре минуты — блок. Днем и ночью. Зимой и летом. Четыре минуты — блок. Эпидемии и смерть. Урожаи и неурожаи. Не волнует. Уход одних рабочих и приход других. Ни секунды на обучение. Четыре минуты — блок. Всякие знамения на небесах вроде комет. Четыре минуты — блок. Волоком, по песку. Колес нет. КОЛЕС НЕТ! Катали по бревнам? Да где ж там набрать столько бревен? А наверх как? Четыре минуты — блок. Днем и ночью. И так — двадцать лет?
Нет, тут что-то явно не сходится… Одновременно работали тысячи человек. Сколько? Да хоть сколько! Разве можно выполнить такой объем без калорийной пищи? Там должно быть полно гниющих пищевых отходов, а, значит, крыс, кошек и собак. И приносимой ими заразы. Тысячи человек, физически работающие в египетской жаре? Им нужны сотни тонн воды в день. Но нильская вода совсем не так близка и далеко не стерильна. Люди начнут умирать от кишечных инфекций и других болезней. На такой стройке неизбежны травмы, от царапин до переломов. Опять же мухи и инфекции. Все это будет воспринято не иначе как гнев богов, народ разбежится. Нет, тут что-то не так, причем очень серьезно не так…
Чтобы построить пирамиду Хеопса, нужно иметь пирамиду еды. Хлеба, мяса, фруктов. И очень много воды. Для людей. И для самой стройки. Кто-то должен эту воду доставить. А сколько испражнений? Тонны в день, их-то куда девать? Все это неизбежно попадет в Нил, а из него же и пьют…
Кровососы наверняка слетятся на такую массу голых людей.
Расчесы, фурункулы просто неизбежны. И куда деться от малярии?
Сделать такую работу без колес? Да такую работу и с современными-то колесами не больно сделаешь…
Если пирамиду строить двадцать лет, то все эти годы государство будет ослабленным перед внешней угрозой, ведь такая ударная стройка сожрет все ресурсы, и мало что останется на содержание армии. Египет, выходит, был беззащитен в течение длительного периода древнего царства. Почему же его никто не завоевал?
Пирамида строго ориентирована. Почему? Зачем такая точность?
И зачем такая расточительность? Если пирамида — это машина для вознесения души фараона на небо, то почему бы не пользоваться ею несколько раз?
Четыре минуты — блок? Нет, конечно. Люди отдыхали, веселились, болели, справляли праздники, обучались, пережидали непогоду. Умирали, менялись, уходили, приходили! Но тогда получается, что работали они еще быстрее! Нет, нет и нет.
Пирамида строилась в принципе не так. Она строилась легко и небольшим количеством людей. Жрецами, посвященными в тайну движения камней. Конечно, какая-то ручная работа неизбежна. Отделка, фрески. Этим занимались немногие умельцы-художники. Крестьяне же работали на полях. Армия защищала страну. Каждый фараон спокойно строил пирамиду. Потом эпоха пирамид закончилась. Почему? Понятно: был утрачен способ перемещения камней.
Песчинки вдруг срываются с места и пробивают стекла…»
— Вов, ты ужинать собираешься? Третий раз зову!
— Да? Я не слышал. Иду.
«Египетская поговорка: „Все на свете боится времени, а время боится пирамид“. Здорово сказано. Время. Боится. А почему, собственно? Ведь пирамиды стареют, хоть и медленно, но все равно стареют. И люди, живущие рядом, это видят. И не в размерах дело. Никто же не говорит, к примеру: время боится Кордильер. Или: время боится Эвереста. Нет, нет, время боится пирамид совсем не поэтому. Тут что-то другое… Время — связующее звено для всего сущего… а что я знаю о времени?
В пространстве есть сингулярные точки, а во времени их нет. Ну да, искривления пространства нам известны, они проявляются в виде гравитации. Искривления времени? На релятивистских скоростях оно замедляется. Но это не тот случай… Погоди, была, помнится, теорема, что закон сохранения энергии выполняется только при равномерном течении времени. Ее еще женщина доказала, немка, как же звать… не помню… вот склеротик…
Ага, тут что-то есть! Допустим, время некоторых физических тел течет неравномерно. Что будет тогда? Замедленный во времени предмет начнет отставать от нашего мира, ведь у нас все крутится в обычном темпе! Предмет начнет двигаться без приложения внешних сил, нарушая закон сохранения энергии. Моаи шли сами. Так сказано в легендах острова Пасхи. Как древние рапануи[11] могли сказать по-другому? Никак! А мы не верим, потому что не понимаем!
Возможно, во времени песчинок есть крошечные локальные неоднородности. Если песчинка попала туда, она начнет двигаться в нашем общем пространстве. Спонтанно и случайно. Стоп!
В предельном случае песчинка остановится относительно… чего? Скажем, мирового эфира! Конечно!!! Ведь остановившийся во времени предмет не может двигаться в пространстве! Вот оно! Но все остальное-то движется! Как же я сразу… Все происходит наоборот! Песчинки замедляются во времени, поэтому приобретают скорость относительно Земли! Проще говоря, летящие вместе с Землей стекла натыкаются на остановившиеся в пространстве песчинки! Вот почему стекла пробиваются! Песчинки очень легки, малоинерционны и почти мгновенно достигают больших, относительно Земли, скоростей. Так что не паук стрелял — стреляли в него!
А пуля, убившая Морозова? Наверняка следователи вычислили ее начальную скорость, которая оказалась невероятно высока. Они искали ствол, а его не было, потому что начальная скорость пули на самом-то деле была равна нулю! Это был редчайший случай, потому что пуля огромна по сравнению с песчинкой. Но нашлась „дырка“ во времени и для нее… Или кто-то сумел… Нет, никто про пулю знать не мог, я же никому… даже Ирке… Так что это была трагическая случайность. Природная и очень-очень редкая. Вот почему они оставили меня в покое — ничего не нашли. Как это у них называется — безнадежный глухарь…
Если египтяне умели замедлять во времени свои камни, то… все сходится! Погоди, Вовка, не спеши. Ох, даже голова разболелась…»
— Долго ты будешь ворочаться? Дай уснуть…
— Пойду таблетку выпью. Голова разболелась.
Владимир Сергеевич запил таблетку чаем и посмотрел в темное окно.
«Теперь понятно, почему время „боится пирамид“: его использовали в качестве тягловой силы… И понятно, для чего пирамиды строго ориентированы. И зачем египетским жрецам были нужны такие точные познания в области астрономии. Что там говорили в школе? Предсказания разливов Нила? Но разлив не предсказывают с точностью до минут. А вот положение Земли на орбите, а значит, направление движения камней в данный момент, как раз надо знать точно, чтобы не пришлось потом подправлять их рычагами… Ладно, сегодня я молодец. Пойду-ка спать».