— А я, представь, обделался, — доверительно сообщил Лисицын. — Натуральным образом. И по-большому, и по-маленькому… Чего не ржёшь? — Он хихикнул.
— А надо?
— Не знаю. Даже в армии не было так страшно. Загнали взвод в болото и заставили просидеть там полные девять суток. Проверяли, кто из нас выживет и с катушек не съедет. Чуть дуба не дали, и вот — снова. Продолжение, как говорится, преследует… — Он всхлипнул. — Как ты думаешь, за что нас так?
— В каком смысле?
— Ну не случайно же вся эта чертовщина.
— Кто-то умный сказал: посади мужика в тюрьму на пятнадцать лет без объяснения причин, он в глубине души будет знать, за что.
— Ты ведь жалеешь, как мы с девчонками поступили?
— Иди к чёрту.
— Иду. Куда тут ещё идти-то. Внизу — ад. Он всегда внизу, под ногами. Чем ниже сползаешь, тем ближе к аду. Вся наша жизнь — спуск вниз, даже если тебе кажется, что ты ползёшь наверх… — Утопающий выстукивал зубами чечётку. Он бормотал и бормотал и, похоже, остановиться больше не мог. Процесс непроизвольного опорожнения кишечника привёл к закономерному итогу: Лисицыну приспичило опорожнить душу.
Жалел ли Барсуков о сделанном? Сердце щемило, стоило только вспомнить про Белкину, а также про бело-розовую куклу, шевелящуюся на асфальте. И даже нынешний ирреальный кошмар не мог вытеснить эту боль, этот стыд…
Но если восстановить в памяти всю ночь целиком, во всей совокупности кайфа и грязи, разве не захотелось бы герою пройти этот путь заново — вплоть до песчаной трясины? Кто знает…
— Так что не жалей ни о чём, иначе подыхать тошно, — донесся до него лихорадочный шёпот.
Праздник разверзшихся вратАх, Белкина, Белкина… Простая и непостижимая. Близкая и недоступная. Девочка-виденье…
Барсуков был влюблён.
Полгода — да что там, уже год! — они с Лисицыным тщетно пытались подпоить несговорчивых согруппниц. Лисицын давно облизывался на Лосеву; не то чтобы запал на неё, однако был не прочь. Барсуков же медленно сходил с ума. Белкина его откровенно использовала, и все это прекрасно понимали. Взглядами, улыбками, прикосновениями она как бы обещала нечто взамен — и умело играла в непонятки, стоило проявить хоть какую-то инициативу. Динамщица — так это называется… Барсуков готовил подачи, делал ей обводки и отмывки, дарил идеи проектов. Даже клаузуру дипломного проекта (городок молодых животноводов) она нарисовала, пользуясь его почеркушками!.. И что? Ничего, кроме спасибо.
Барсуков, мало того, договорился со своей матерью, начальницей архитектурной мастерской, насчёт подробного макета! Белкина как раз сегодня ходила туда с эскизом…
И пусть у неё был парень, с которым она жила фактически гражданским браком, — пусть. Полное убожество. Девять классов образования, пьющий ревнивец. Вдобавок провинциал — откуда-то из-под Вологды. На прямой вопрос, что в нём особенного, Белкина отвечала уклончиво: дескать, просто люблю его… Ну не отговорка ли? Чистейшая отговорка!
Так вот, к вопросу о спиртном. Девчонки не пили. Соки, лимонады, чай, кофе, это пожалуйста, а чуть покрепче — гранитное «нет». Строгих, видите ли, правил. И строгость эта распространялась на всё прочее! Увы, шалости, до которых парни столь охочи, они поддерживали только на словах — в двусмысленном шутейном трёпе. А чуть всерьёз — дистанция блюлась жестко: дескать, мы ведь друзья, разве этого мало? Лесное братство, называется… Какая-такая «дружба» может быть между парнем и девчонкой в 23–24?!! Да и вообще, дружба — это что, препятствие для нормальной человеческой близости?
Бред, короче.
В конце концов, при таком перманентном обломе, завалить Лосеву стало для азартного Лисицына чуть ли не спортом. Что касается Барсукова, то он, страдалец, дозрел до того странного состояния, когда страсть дополняется ненавистью. В таком состоянии мужики готовы на всё.
А к чему ещё эта издевательская ситуация могла привести?
Рано или поздно гнойник прорывается.
* * *Напоить — верное средство добиться от женщины ответного чувства хотя бы на несколько минут. Но что делать с прелестницей, которая категорически отказывается от алкоголя? Которая дразнит, а дальше — ни в какую… Ответ: напоить тайком.
И не обязательно спиртным. Напоить — это в широком смысле.
Зря, что ли, продвинутые люди придумали химию, безвредную и весёлую…
…Сигарету с «травкой» девчонки прочухали бы с первого прикура, так что этот способ не годился. Единственный путь к их мозгам лежал через запасной вход, то есть через пищеварительный тракт. Фокус с салатом, заправленным специальным маслом, предложил бывалый Лисицын. Говорит, однажды проделывал такое. Марихуана — как стартёр, запускает процесс, смещает сознание. Только одной «травки», к сожалению, мало, на либидо она не действует. Нужно добавить стимулятор, сказал Лисицын. Например, амфетамин, оборот которого практически легален. Ещё лучше «экстази» — амфетамин с глюками. В сочетании с «травой» это средство просто взорвёт реальность; главное, самим принять поменьше, потому как на потенцию всё это влияет не в ту сторону…