Все вместе. Превосходно. Прямо в точку. Как остроумно!
Одюбон. Вы слишком добры ко мне. (К Дюпону.) А вас, дорогой Дюпон д’Извини, как зовут?
Дюпон. Хм!.. Мне ужасно не нравится мое имя... Меня зовут Жорж.
Оторви. Ого! Святой Георгий, побеждающий дракона...
Июль. А воинство Святого Георгия!
Одюбон. Сколько у вас народу в подчинении!..
Дюпон. Этого недостаточно. Я горжусь собой. (Смеется.) И не скрываю. В этом мое обаяние. А знаете, у меня была когда-то безумная идея. Я хотел, чтобы меня все звали Богом. (Всеобщее молчание. У кого-то вид отсутствующий, у кого-то — презрительный, у кого-то — смущенный.)
Одюбон. Послушайте, Дюпон...
Оторви. По-моему, вы слишком далеко зашли!..
Июль. Мы же не палачи.
Дюпон (обиженно). Хорошо, молчу.
Одюбон. Ладно, ладно, не будем ссориться. (Предлагает печенье.) Давайте лучше закусим. (Звук жующих челюстей, наполняющихся стаканов.) Мишель, анисовки? Жорж, анисовки?
Оторви, Июль (хором). Охотно. С удовольствием.
Одюбон. Давайте, Дюпон д’Извини, выпейте с нами, не сердитесь.
Дюпон (надуто). Я не обижаюсь, я дуюсь.
Июль. Ладно, давайте веселиться. (Одюбону.) Я знаю загадку.
Одюбон. Она, по крайней мере, пристойная?
Июль. О, конечно. Но вы над ней голову поломаете!
Оторви. Говорите скорей.
Июль. Да я пожалуйста, только не хочу быть навязчивым.
Одюбон. Прошу вас, если она приличная, то мы были бы очень рады ее услышать!..
Июль. Теперь я чувствую себя неловко, даже как-то нелепо.
Все вместе. Ну, расскажите. Давайте, давайте. Соберитесь.
Июль. Так вот. Нужно придумать слово, не очень длинное, первая буква Ж, вторая О и которая связана со славой французской армии. (Ледяное молчание.) Ой! Что-то мне теперь самому стало стыдно...
Одюбон. Хм... дорогой мой... однако... я понимаю, вы начальник казарм, но даже в казарме есть какие-то пределы...
Июль (ядовито). Так я и думал! Мне не хотелось эту загадку рассказывать. Так и думал, что вам не понравится... Имеет отношение к Первой мировой войне и славе французской армии... это генерал Жоффр.
Оторви. Бесподобно! (Дюпон по-прежнему бледен.)
Одюбон. Замечательно, старина. Замечательно. Как изощренно... Добавьте еще анисовки, у вас пустой стакан.
Июль. Спасибо. (Пьет.)
Одюбон (остальным). Печеньица? Еще чуть-чуть анисовки? Жорж? Нет? Мишель? Правда не хотите?
Все вместе. Все. Спасибо. Наелись досыта.
Одюбон (кладет салфетку и отодвигает стул). Ну-с, теперь, когда мы подзаправились, можно серьезно поговорить.
Июль. Наконец-то.
Оторви. Я умирал от нетерпения.
Дюпон. Вы что, умираете?
Июль. Он умирает! Странно!
Одюбон. Значит, так. (Молчит, собирается с духом.) Отсюда только что вышел Леон Плантен.
Дюпон (сухо). У вас особые отношения.
Одюбон. Поверьте, что я к ним не стремлюсь. Тем не менее мы не можем закрывать глаза на то, что он мне только что предложил. (Хихикает.) Долго он не протянет. В двух словах — Леон Плантен требует войны.
Все встают.
Все вместе. Но это же безумие!
Одюбон. Увы.
Дюпон. Что ж, хорошо, что мы перекусили.
Оторви. Такая новость запросто аппетит перебьет. А он вам сказал, зачем?
Одюбон. Как же. Рассказывал какие-то несусветные истории. В общем, я полагаю, все потому, что кастрюльки плохо продаются.
Оторви. Это же чушь, можно продавать что-нибудь еще...
Одюбон. Все остальное тоже плохо продается.
Июль. Ну, это уж чересчур, послушайте, опять мы за все расплачиваемся. А Плантен ваш в стороне: я не я, и лошадь не моя.
Одюбон. Я думаю, что лошади продаются с таким же скрипом, как и все остальное.
Оторви. Какой ужас! Послушайте, ведь ничто так не дезорганизует армию, как война.