Из-за угла шагнул рослый, на сантиметр выше Хонор, широкоплечий мужчина в мундире адмирала Королевского Флота Мантикоры.
- Дама Хонор, - приветствовал ее Хэмиш Александер.
- Адмирал, - откликнулась Хонор и еще сильнее закусила губу. Ей так хотелось избежать встречи с человеком, пытавшимся спасти ее карьеру от нее самой, что она, коря себя за трусость, отказалась ответить на два вызова, поступивших от Белой Гавани по коммуникатору. Слишком свежа была память о его гневе. В последнее время она немало думала о том, как много сделал этот человек для нее и ее карьеры, и мысль о том, что она подвела его и что он, возможно, видит в ней чуть ли не предательницу, казалась невыносимой. Ей и без того с избытком хватало горестей.
- Могу я поговорить с вами наедине? - тихо спросил граф.
Хонор поразилась просящим ноткам в его голосе. Ей хотелось ответить, что она не располагает временем, но она сдержалась. Адмирал явился к ней лично, прекрасно зная, что она не ответила на два его вызова, и как бы он к ней ни относился, она не имела права проявить столь вопиющую неучтивость.
- Разумеется, милорд, - отозвалась она, усилием воли убрав из голоса даже намек на чувства, и повернулась к своим сопровождающим. - Прошу подождать меня в коридоре.
МакГиннес, кивнув, встал рядом с Лафолле, а Хонор отступила назад, в каюту. Белая Гавань последовал за ней. Когда люк за его спиной закрылся, он обвел смущенным взглядом опустевшую, уже потерявшую обжитой вид каюту, прокашлялся и, помешкав, спросил:
- Ну, и куда вы теперь?
- На Грейсон, - ответил она, пожав плечами, и пригладила пальцами правой руки лацкан капитанского мундира. Флот сохранил за ней право на ношение мундира, равно как и на личного стюарда, хотя, выскажи Мак намерение покинуть ее, она не стала бы препятствовать. Несмотря на шумный скандал, оснований для увольнения капитана Харрингтон со службы не было, и в официальном письме из Адмиралтейства ее "с сожалением" уведомляли о том, что в настоящее время Флот не располагает подходящими для нее командными вакансиями. Иными словами, ее выводили за штат с половинным жалованием, и Хонор порой спрашивала себя, не лучше ли ей просто уйти в отставку.
- Грейсон, - пробормотал Александер. - Неплохо. Вам нужно пересидеть где-нибудь подальше, пока все утрясется.
- Я намерена лететь на Грейсон не для того, чтобы что-то там "пересиживать", милорд, а по той простой причине, что хочу приносить хоть какую-то пользу, - ответила она, не сумев на сей раз скрыть горечь в голосе.
Он поднял на нее глаза, и она, высокая, стройная и вместе с тем уязвимая, вызывающе выпрямилась перед ним посреди недавно принадлежавшей ей каюты.
- Вы были правы, милорд, - хрипло продолжила она. - Вы честно предупредили меня обо всем, что должно произойти. Я... - Хонор отвела взгляд, сглотнула, но заставила себя снова поднять глаза. - Я знаю, что разочаровала вас, сэр. И... сожалею об этом. Не о сделанном, а о том, что этим подвела вас.
- Не стоит, - тихо ответил он и, поймав ее недоумевающий взгляд, спросил: - Дама Хонор, вы знаете, почему я так разозлился на вас, когда вы отказались выполнить мой незаконный приказ?
- Потому что понимали: это будет концом моей карьеры, - ответила она, проглотив ком в горле.
- Чушь! - фыркнул Хэмиш, и Хонор вдруг вздрогнула, как от укола.
- В чем дело? - спросил он, увидев в ее глазах боль.
- Когда адмиралу - адмиралу Курвуазье - случалось услышать от меня глупость, он произносил именно это слово, сэр, - печально пояснила она.
- Вот как? - Кисло улыбнувшись, Белая Гавань коснулся рукой ее здорового плеча. - Ничего удивительного, мне тоже доводилось слышать от него это словечко. Он был прекрасным человеком, Хонор. Хорошим учителем, замечательным другом - и к тому же имел удивительно верный глаз. Мог с первого взгляда определить любую звезду, и в людях разбирался, и... - граф заглянул ей в глаза, - и сейчас, думаю, он гордился бы вами еще больше.
- Гордился, сэр? - На этот раз ее голос дрогнул, и она заморгала от жгучих слез.
- Именно, Хонор. Основная причина, по которой я так на вас злился, сводилась к тому, что вы заставили меня забыть о главном принципе командования: никогда не отдавать приказа, который заведомо не будет исполнен. Тот факт, что приказ вдобавок был еще и незаконным, лишь усилил мой гнев, который и выплеснулся на вас. Вот зачем я пришел сюда: сказать об этом... и попросить прощения.
- Прощения? - недоверчиво переспросила Хонор, глядя на него сквозь пелену слез.
- Именно, - подтвердил граф. - Вам теперь несладко, но это единственное, что вы могли сделать, оставшись собой, а вы прекрасны как раз такая, какая есть. Это правда, капитан. Никогда в этом не сомневайтесь и ни за что не позволяйте всяким болтунам убедить вас в обратном!
- Вы вроде как пытаетесь меня на прощание утешить? - спросила она, но, услышав в своем голосе злобное ехидство, тут же, извиняясь, подняла руку.
Адмирал, однако, остановил ее.
- Не совсем на прощание, - проговорил он, покачав головой. - Вас вывели за штат, на половинное жалование. Радости, конечно, мало, но меня "награждали" таким манером несколько раз - никогда по столь весомой и достойной причине. Имейте в виду, капитан, нынешняя война затянется надолго. Сопротивление Народной Республики крепнет день ото дня, и чем глубже мы прорвемся, прежде чем они успеют нас остановить, тем труднее нам будет отстоять свои приобретения. В предстоящей борьбе каждый будет стремиться обрести решающее преимущество. Я надеюсь, нам это удастся, однако на все нужно время. Как сказал мне Рауль в ситуации, несколько напоминающей нынешнюю: "Все проходит, и это тоже пройдет". Вы нужны нам, капитан. Это знаю я, знает Адмиралтейство, знает ее величество, и однажды страна о вас вспомнит.
Губы Хонор задрожали: ей очень хотелось верить услышанному, но она боялась, что боль разочарования окажется еще сильнее.
- Отправляйтесь на Грейсон, дама Хонор, - сказал граф, снова сжав ее плечо. - Покоритесь неизбежности. Вы не заслужили этого, но кто сказал, что жизнь устроена справедливо? Не думайте, будто это конец. Скандал рано или поздно забудется. Флот поймет, как вы нужны ему, а со временем это осознает даже палата лордов. Вы вернетесь домой, леди Харрингтон, и когда вернетесь, под вашими ногами вновь будет капитанский мостик.