Так как Советы постепенно устраняли членов ХДС и Либерально-демократической партии (ЛДП), не желавших занимать подчиненное положение, предписанное им СЕПГ, то влияние этих партий сходило на нет — так же, как их ценность в качестве источников точной, внутренней информации о намерениях Советов. Кроме того, довольно много информации об этих партиях попадало в прессу. Пока судьба этих партий заботила более активные и многочисленные политические партии с теми же или похожими названиями в Западной Германии, пресса уделяла им много внимания и воздействовала на общественное мнение Запада. Однако сделать из этого выводы о будущих действиях Советов было невозможно.
Приложение 2. АГЕНТЫ-ДВОЙНИКИ, ДВОЙНЫЕ ЗАБОТЫ
В 1946 году агенты-двойники, которые появились у БОБ в конце 1945 года, были в ведении Генри Хекшера. Операции с агентами-двойниками требовали много времени, но Хек-шер был человеком новым в Управлении стратегических служб и жаждал проявить себя. Одним из таких агентов под кодовой кличкой Зигзаг был Карл Крулл, бывший берлинский адвокат и сотрудник Абвера, который предложил свои услуги УСС летом 1945 года. Зигзаг познакомил офицеров берлинской базы Х-2 со своими бывшими коллегами по Абверу, к которым уже приглядывались Советы. Кое-кто, встав перед выбором — арест или сотрудничество — согласились на предложение БОБ и стали американскими агентами. Например, с помощью Зигзага агенты Берлинской базы нашли путь к бывшему абверовцу и берлинскому адвокату Гансу Кемрицу. Он выбрал сотрудничество, но признался, что уже завербован Советами[1001]. Его арестовали в мае 1945 года и подвергли долгому допросу относительно его абверовских связей, а потом отпустили при условии, что он будет работать на советскую разведку.
Кемриц был перевербован БОБ и получил кличку Савой с тем, чтобы работать с советским офицером. Началась увлекательная и рискованная операция, давшая БОБ возможность получать информацию о советских планах против людей, интересующих контрразведку. С помощью Кемрица ЦРУ также попробовало «поймать» советских агентов, занимавшихся тем, что вербовали бывших абверовцев. Используя свои адвокатские офисы в Восточном Берлине и действуя по инструкции советского связника, Савой стал приглашать на «деловые встречи» своих бывших коллег по Абверу. Покидая офис Кемрица, они попадали в руки советского вербовщика и им предлагали тот же выбор: сотрудничество или арест[1002]. Пока Кемриц работал, было предпринято несколько неудачных попыток заманить связника Кемрица, известного как капитан Ску-рин, в западные секторы.
Безопасность была вечной, проблемой. Довольно часто стали появляться жалобы от тамошних жителей, которые подозревали участие Савоя-Кемрица в нескольких похищениях, предпринятых Советами[1003]. Как сказал один из офицеров БОБ: «Помимо напряжения в наших отношениях с американскими правозащитными ведомствами, неприятное увеличение числа людей, знавших статус Савоя... само по себе вело к серьезным последствиям»[1004]. В августе 1946 года связник Савоя-Кемрица в БОБ писал в донесении, что тот «один из самых известных агентов МВД в Берлине... и в данный момент [он] не может дать нам никакой важной информации». Его рекомендация положить конец операции была проигнорирована[1005].
Советский капитан Скурин сказал 3 сентября 1946 года Савою, что «ему больше не разрешено заманивать [бывших абверовцев], освобожденных американцами и британцами, в русский сектор для арестов», однако о безопасности Савоя советская разведка продолжала заботиться[1006]. На встрече 16 октября Скурин допросил Савоя о ряде лиц в Западном Берлине, кто был в курсе его связей с советской разведкой, а заодно выяснил, что Савой делает копии донесений. Скурин потребовал, чтобы он отдал копии ему, и получил те из них, что Савой держал в восточноберлинском офисе. Только позднее Савой вспомнил, что в той же папке хранились копии, предназначенные БОБ, включая психологический портрет Зигзага[1007]. Из-за этого Савою пришлось полностью переселиться в Западный Берлин, где он тихо жил, пока не был арестован западногерманскими властями 4 ноября 1950 года. Причиной тому стали иски, поданные уцелевшими людьми, — на них указал Савой — и они были арестованы Советами. Берлинский суд заявил, что «американский комендант земли Гессен взял на себя дело доктора Кемрица, чтобы передать его в соответствующий американский суд»[1008]. Эта ситуация повлекла за собой принятие так называемого закона Кемрица, по которому человек, действовавший по приказу оккупационных властей, не мог быть привлечен к суду[1009].
1002
New York Times, 21 June 1951. Когда через несколько лет западногерманский суд предъявил Кемрицу обвинение в заманивании немцев в сети советской разведки, Верховная комиссия союзников заявила, что его действия «помогали оккупационным властям союзников и он не может быть привлечен к суду по этому обвинению».
1003
Berlin Special Counterintelligence (SC) Report, 11 Mar. 1946, «Review of Agent Security», CLA-HRP.
1009
Polgar intrview. Западногерманская пресса широко освещала это дело, подхваченное потом New York Herald Tribune. В последней редакторской статье газета неохотно поддержала решение передать дело в юрисдикцию США на том основании, что «секретные агенты... нуждаются в защите».