Приложение 6. ПОПЫТКИ БОБ ПРОТИВОСТОЯТЬ УВОЛЬНЕНИЯМ СВОИХ АГЕНТОВ В КАРЛСХОРСТЕ
5 мая 1958 года Билл Харви принимал у себя генерал-майора Ральфа Осборна, директора управления военной разведки армии США в Европе, ответственного за деятельность армейской разведки и контрразведки в Западном Берлине[1072]. Обычно, когда Харви принимал высокопоставленных гостей, он привозил их в свой офис в БОБ, усаживал в кресла напротив своего стола и произносил горячую речь: «Мы здесь, чтобы защитить Соединенные Штаты от их врагов». После того, как с этим было покончено, группа стройными рядами следовала в дом Харви на ланч, где сухой мартини лился рекой. К концу ланча визитеры пребывали в полной уверенности, что «парни из ЦРУ совсем не такие плохие». Изменилась только декорация, когда Билл переехал из своей виллы-крепости на Лепсиус-штрассе в солидный особняк на Милиновски-штрассе, а в остальном почти ничего не менялось[1073].
Визит Осборна был совсем другим. Его переговоры с Харви носили очень серьезный характер. Они начались в кабинете БОБ в 9.00 и закончились после полудня (5 мая 1968 года). Предметом обсуждений были советский объект в Карлсхорсте и необходимость разрешить конфликт интересов между БОБ и армейской контрразведкой, одинаково заинтересованных в проведении там операций. Весной 1958 года жесткие меры безопасности в Карлсхорсте, предпринятые MfS, сделали операции БОБ. почти невозможными, однако донесения источников БОБ о тамошней обстановке все еще представляли важность. По мере того, как сокращалось число немецких сотрудников, работающих там, и вообще немцев, имеющих доступ в район Карлсхорста, становилось труднее вербовать новых агентов, которые могли бы заменить тех, кто был потерян, уволен, бежал в панике в Западный Берлин (на шаг опережая Штази) или уехал из Восточного Берлина как беженец, устав от условий той жизни. Чтобы продолжать разведывательную деятельность в Карлсхорсте, БОБ стала искать поддержку у армейской контрразведки и подчиненного ей берлинского отдела военной разведки, но сперва нужно было добиться их понимания важности работы по этому объекту. В этом заключалась подоплека состоявшегося совещания[1074].
Председательствовал на нем Харви, а Дэвид Мерфи рассказал о Карлсхорсте. Так как все происходило в помещении БОБ, то стало возможным продемонстрировать генералу Осборну файлы, досье, схемы, имевшие отношение к разведывательным учреждениям в Карлсхорсте, а также рассказать о предполагаемых совместных операциях, благодаря чему ЦРУ и военные могли бы получить новую информацию. Харви настаивал на том, что БОБ должна в первую очередь отвечать за Карлсхорст. По его плану, все беженцы, имевшие информацию об этом объекте, должны были автоматически направляться на БОБ, а все операции военной контрразведки и разведки в Берлине должны согласовываться с БОБ. В ответ БОБ обещала предоставлять армейским службам информацию о Карлсхорсте и расположенных там советских учреждениях[1075].
Офицеры БОБ, присутствовавшие на совещании 5 мая, понимали, что, как бы предложение БОБ ни заинтересовало Осборна, он вряд ли примет его, учитывая настроения своих подчиненных[1076]. Так и оказалось. Предложения БОБ были отвергнуты. Только через полгода, когда советская и восточногерманская печать начала клеймить Западный Берлин как «шпионское болото», американские разведывательные службы по-новому взглянули на свою деятельность и согласились на координацию под контролем ЦРУ[1077].
Предпринимая усилия скоординировать действия разных служб, оставляя за собой первую роль, БОБ стремилась к сотрудничеству с организацией Гелена, названной по фамилии бывшего генерала вермахта Рейнхарда Гелена, во время второй мировой войны возглавлявшего германскую военную разведку на Восточном фронте, а потом предложившего свои архивы и свой опыт армейской разведке США. Позднее его организация перешла под контроль ЦРУ, которое поддерживала ее, пока она не превратилась в Федеральную службу разведки (BND). Организация Гелена довольно долго работала в Восточной Германии и была едва ли не одним из самых важных объектов разработки контрразведки КГБ, поэтому БОБ осознавала, что идет на риск, кооперируясь с BND в операциях против Карлсхорста. Однако офицеры БОБ не могли знать, что Гейнц Фелфе раскроет многие из их общих секретов КГБ. Один из самых продуктивных агентов КГБ в BND, Фелфе занимал, несомненно, удачную позицию. Он родился в Дрездене, работал в нацистской службе безопасности (СД), был обласкан англичанами после войны и даже какое-то время был английским шпионом. В 1951 году еще один дрезденец и сотрудник СД, работавший в организации Гелена, Ганс Клеменс познакомил его с агентами КГБ. Вскоре Фелфе тоже стал работать в организации Гелена и одновременно начал свою карьеру агента КГБ в будущей разведке Западной Германии.
1073
Описание первого дома Харви в Берлине см. в: Thomas Е. The very Best Men (New York: Simon and Schuster, 1995, p. 131). Правда, оно несколько преувеличенное, как, например, замечание, что ланч «подавали ровно в четыре». Наверное, это зависело от гостей. Что касается дома на Милиновски-штрассе, то его краснокирпичный покой оживляли огород и бродившие вокруг куры, чьими яйцами С. П. Харви снабжала жен сотрудников БОБ.
1074
Проблема нескоординированности американских разведывательных операций в Берлине впервые встала в послевоенный период. Попытка организовать работу против Карлсхорта была последним эпизодом в долгой истории. Ведомственное соперничество в Вашингтоне и Западной Германии не позволили всерьез скоординировать работу.
1077
Berlin Dispatch, 19 May 1958, CIA-HRP. Полученная военной контрразведкой за несколько лет информация о советской разведке не была использована, и это выяснилось в декабре 1958 года, когда БОБ получила копию информации о Карлсхорсте, собранной контрразведкой. Например, в списке были указаны шесть конспиративных домов в Карлсхорсте в 1951—1958 годах — внушительное число, если учесть, что почти каждое важное подразделение КГБ или ГРУ пользовалось помещением в Карлсхорсте (одна опергруппа ГРУ имела несколько конспиративных домов, которые время от времени менялись). Аналитики военной контрразведки (CIC) отмечали, что эти данные не были записаны и даже не были получены. Berlin Dispatch, 7 May 1959, CIA-HRP.