Не все трудности Берлинской базы были связаны с «советским преимуществом». Отношения с военными оставляли желать лучшего. Многие американские офицеры, включая генералов Эйзенхауэра и Клея, сразу заявили, что будь у них возможность напрямую вести переговоры с советскими оккупационными властями, многих проблем не было бы и в помине[13]. Однако американцы не понимали, насколько зависимы были и маршал Жуков и его заместитель, маршал Василий Соколовский, которые постоянно ощущали себя под властью политических надсмотрщиков типа Андрея Вышинского или тайных агентов вроде Ивана Серова. Через много лет Жуков, вспоминая свою первую встречу с Эйзенхауэром, скажет с грустью: «Знаете, я никогда не разговаривал с Эйзенхауэром наедине; рядом всегда был Вышинский»[14].
Первоначально взгляд Клея на советско-американские отношения побуждал его опасаться, что направленные на советскую зону разведывательные операции повредят отношениям с командованием русских. Отсюда его желание, по словам Фрэнка Визнера, директора секретной разведки в Германии (УСС), «жестко контролировать нашу деятельность во всем ее объеме» и его участие в так называемом соглашении Клея—Соколовского, согласно которому перебежчики из СССР, обвиненные советскими чиновниками в совершении преступлений, были насильно возвращены в зону советского влияния. Однако к концу 1947 года Клей изменил свою точку зрения, ибо его отношения с советскими партнерами ухудшились, и он стал с гораздо большим вниманием читать информацию разведчиков БОБ[15].
География тоже добавляла проблем УСС в Берлине. Теоретически, завоеванная Германия должна была управляться из Берлина, но так не случилось. Все оккупационные власти были верховными в своих зонах и могли наложить вето на действия союзников. Изолированные от своей армии, от театра «военных» действий, американцы во Франкфурте не могли делать вид, будто Берлин остается их центром. В самом деле, Берлин после отъезда Даллеса перестал быть центром миссии в Германии.
Тем временем советские власти придавали берлинским операциям большое значение и всячески поддерживали их. Советская Военная администрация (СВА), группа Советских оккупационных войск, советская разведка и контрразведка располагались в Восточном Берлине или берлинских пригородах.
Офицеры, остававшиеся в Берлине после отъезда Даллеса, поняли, что если БОБ не сможет одолеть трудности, то у них нет будущего как у разведчиков. Помимо острой нехватки профессионального персонала и денежных средств, появился так называемый черный рынок. Он ни в коей мере не коснулся офицеров УСС, но у военных это была проблема из проблем.
Преемнику Даллеса и будущему директору ЦРУ Ричарду Хелмсу пришлось столкнуться с нею и взяться за реорганизацию БОБ. С помощью капитана Питера Сичела, которого Хелмс привез в Берлин, чтобы поставить во главе разведки, ему удалось разделить отдел на два подотдела, которые все еще называются СР (секретная разведка) и Х-2 (контрразведка). Структура, включающая офицеров информационной службы даже в мельчайших деталях сохранялась нетронутой много лет.
Хелмс вернулся в Вашингтон перед Рождеством 1945 года. Его заменил Дана Дюранд, который вместе со своим заместителем Сичелом вел БОБ на всем пути переходного периода от отдела, принадлежащего УСС, до независимой
Группы центральной разведки (ГЦР) и, наконец, 18 сентября 1947 года до ЦРУ. Все это время Дюранда больше всего заботило выживание БОБ как базы разведывательных операций. Именно потому он должен был сбалансировать противоположные точки зрения на то, как должна функционировать его база. ДСС в военном департаменте в Вашингтоне считал, что БОБ должна стать частью рассчитанной на долгое время тайной организации, которой надо сконцентрировать свое внимание на сборе стратегической информации. Однако оккупационные власти США жаждали информации о текущих делах в советской зоне. Противоречие разрешилось в пользу местных насущных проблем[16].
Дюранд оставался в БОБ до 1949 года, то есть до тех пор, пока система не устоялась. В период его руководства БОБ старалась преодолеть трудности в своих разведывательных и контрразведывательных программах, постоянно сталкиваясь с проблемой прикрытия и недовольством военных. Тем не менее БОБ выжила и возмужала ко времени берлинской блокады. Донесения Дюранда, рассекреченные для этой книги отделом исторических исследований ЦРУ, представляли большую ценность[17].
14
Murphy Robert. Diplomat Among Warriors (New York: Pyramid, 1964, p.290). Бунин Л.Н. и Яковлев Η.Η. 170000 километров с Γ.Κ. Жуковым (М.: Молодая гвардия, 1994, с. 135). Смит в своей книге о Клее твердо защищает точку зрения 1945-1946 годов своего героя о возможности сотрудничества с русскими и указывает на то, что ее многие поддерживали в США (рр.287-295).
16
Дюранд, лысеющий профессор лет сорока с лишком с черными усами, горящими черными глазами и ироническим, даже сардоническим выражением на лице, был основателем контрразведки (Х-2) в Департаменте стратегической службы и одним из тех, кто первым стал изучать материалы операции ULTRA в Британии в 1943 году. См.: Winks Robin. Cloak and Gown: Scholars in the Secret War, 1939-1961, 2d ed. (New Haven: Yale University Press, 1996, 262-263). Дюранд долго был в списке офицеров, которые предназначались для работы в Берлине. То, что на него пал выбор, когда речь зашла о назначении на самый активный и политически уязвимый пост в Германии в рамках военного ведомства, было логическим следствием назначения шефа контрразведки Кросби Льюиса на пост главы миссии. Вероятно, это все-таки было сигналом, что время офицеров секретной разведки типа Визнера и Хелмса подошло к концу.
17
Dispatch to Foreign Branch M from Chief of Base Berlin via Chief of Station, Karlsruhe. Durand Dana. Report on Berlin Operations Base, 8 April 1948 (Clandestine Services History Program -CSHP 24), CIA-HRP.