Мое сердце ушло в пятки, когда я увидел, как ее настиг удар меча, пробивший ее обнаженное плечо, словно она была глыбой льда. Молли презрительно коснулась клинком руки, державшей оружие, и ударила ногой по образовавшемуся льду, раздробив замерзшую конечность. Она небрежно выбила меч из своей плоти. Затем она наклонилась и почти чувственно провела острием своего ледяного клинка под краем шлема врага. Клинок вспорол горло солдата, хлынувший поток крови обратился в пар, коснувшись бледной, холодной плоти Молли, и она разразилась холодным, голодным смехом.
Боже.
Мне уже доводилось слышать этот смех из других уст.
Н-да.
Неудивительно, что она не поехала домой на воскресный ужин с семьей. В любых других обстоятельствах, которые я только мог себе представить, я бы на всех парах помчался к Молли, чтобы поддержать и защитить ее. Но Зимняя Леди в моей помощи не нуждалась.
Она была наковальней.
Пока она и ее маленький легион держались вместе, враг оставался в ловушке, вынужденный пытаться прикончить их.
Пока там находилась Зимняя Леди, чтобы обратиться в бегство фоморам придется пробираться через Зимних фейри, которые тем временем будут безжалостно их резать. Пока там находилась Молли, фоморский легион будет беззащитен, дезорганизован, уязвим для той самой атаки, которая сейчас происходит. Профессиональные военные были профессионалами из-за их способности действовать сообща более эффективно, чем военные с меньшей подготовкой — как, например, вооруженное городское ополчение. Хаос и дезориентация среди противника сильно благоприятствовали нашей команде.
Броситься Молли на выручку означало бы провалить всю ее затею.
Она приняла решение быть наковальней. Остальным из нас была отведена роль молота.
Поэтому, когда Баттерс начал поворачиваться, чтобы двинуться к ней, я крикнул: «Нет!» и указал через его плечо своим посохом на Этниу и ее сплоченный отряд фоморов.
Так я оставил свою бывшую ученицу сражаться не на жизнь, а на смерть с королем фоморов, его элитными колдунами-телохранителями и подавляющим численным превосходством противника, в надежде, что я смогу помочь разобраться с Титаном прежде, чем фоморы сделают то же самое с Молли.
Баттерс прошел еще сорок ярдов. Я знаю, что это звучит не слишком впечатляюще. Просто вас там не было. Слякоть и вода на земле делали каждый шаг подобием очередной ловушки. Освещение было хуже, чем на танцполе: чередующиеся пятна грязи, тени и яркий белый свет от вращающихся мечей. А битва — это самое сложное кардио. Десять ярдов на этом поле заменяли собой тяжелую тренировку.
Он же прошел сорок ярдов, не сбавляя скорости. И в такую ночь для Рыцаря Веры в этом не было ничего особенного.
Дробовики моих добровольцев, шедших следом за нами, теперь грохотали более экономно. Боеприпасов осталось мало, а мы потеряли так много людей, что о поиске патронов среди их останков не могло быть и речи — люди, которые все еще оставались живы, были в основном теми, кто уже находился в подобных местах раньше или учились у тех, кто там был. Когда они стреляли, то делали это слаженно и хладнокровно. Затем они стреляли еще раз и двигались дальше. Это не было похоже на то, что можно увидеть в боевиках. Скорее на то, как хорошо сколоченная рабочая команда двигается под одну и ту же песню. Ровная, ритмичная работа, когда они продвигались под прикрытием своих товарищей, сделав два или три выстрела по любым доступным целям, а затем прикрывали наступление идущих позади них товарищей, перезаряжая оружие.
Самым трудным во время этого наступления было не сдаваться. Воздух больше не переполнял меня магией, а это означало, что я не смогу долго демонстрировать эпичность, прежде чем рухну без сил. Если бы я попробовал использовать еще одно заклинание листовой воздуходувки, оно бы оставило меня без сознания в то время, как нам требовалось продвигаться вперед. У меня была лишь доступная мне магия, и ничего больше — и я должен был сберечь каждую каплю, что у меня была, для Этниу.
А это означало гибель людей, которых я, возможно, мог бы спасти.
Не то, чтобы я ничего не делал. Мой посох все еще был заряженным, налитым силой и потяжелевшим, и я раскидал нескольких плохих парней, которые могли бы ранить или убить моих людей. Но некоторых я пропустил. Не знаю. Может я и мог бы сделать больше. Или поступать умнее. Но если вас там не было, вы понятия не имеете, насколько все было паршиво. Как все были испуганы. Каково это — видеть темную мощь, настоящего, неподдельного ужаса, в самом чудовищном виде. Черт, даже когда такие штуки на твоей стороне, они не становятся приятнее. Нелегко видеть, как гнев и смерть обрушиваются на другое существо, какими бы праведными они ни были.