— Гарри! — позвал Баттерс, его голос исказился от учащенного дыхания и нарастающего отчаяния. — Какой у нас план, чувак?
— Ну-у... — протянул я.
Я никогда прежде не был в эпической мифологической битве, с таким уровнем эпичности.
По мановению руки Архива, земля задрожала, и внезапно в ней разверзлась трещина, поглотившая вражеские войска и тела наших павших союзников, а также едва не забравшая с собой Этниу. Титан пошатнулась, и я смог заметить легкий намек на изнеможение в ее ответе, признаки медлительности, которые показывали, сколько энергии она потратила.
Самые большие стволы в округе не могли уложить ее на лопатки.
Но они ее ослабляли. Замедляли.
Это и был наш шанс.
— Бей ее! — крикнул я.
По другую сторону поля Марконе прокричал что-то своим людям, что звучало, вероятно, еще круче и означало: «Бей ее!». Они напористо двинулись вперед, и Марконе шел в авангарде, выхватывая пистолеты и стреляя из них по одному, чередуя руки — и там, где они попадали в цель, они пробивали щиты, доспехи и плоть.
Баттерс и Саня по обе стороны от меня бросились вперед. Саня заливался совершенно безумным хохотом. Баттерс пронзительно выпалил боевой клич, похожий на звуки кожистых черепах — но за ним тянулась длинная полоса земли, которую он отнял у врага. Позади них наши добровольцы издавали измученные, испуганные крики и тоже шли вперед.
Раньше я удивлялся, как люди могут вот так бросаться навстречу опасности. Я думаю, все дело в окружающей обстановке. Слишком много путаницы, слишком много страха, слишком много боли, чтобы мыслить разумно. Это не рациональное место. Когда смерть повсюду, движение вперед может выглядеть довольно неплохим выходом. А люди едва ли могут так долго выносить столько напряжения, страха и волнения. Мы не созданы для того, чтобы спокойно сидеть под таким грузом неприятностей. Наше предназначение в том, чтобы выходить и разбираться с тем, что их вызывает.
Мы не сделаны для того, чтобы сидеть и терпеть. Наше дело — принимать меры.
В конце концов, слишком сильное давление приведет к тому, что кто-то захочет драться. Даже посреди кошмарной преисподней. В конце концов, лучше спуститься в ад и все уладить, чем еще хоть секунду продолжать сжиматься в ужасе.
Я думаю, со всех нас уже было довольно.
Пора было все уладить. Так или иначе.
Поэтому я бросился вперед и почувствовал, что другие следуют за мной, свет Мечей распространял беспощадное, неумолимое сияние перед нами.
У меня была пара секунд, чтобы понять все, абсолютно все о нашей атаке. Время замедлилось, как это иногда бывает в подобных обстоятельствах. Я мог видеть переплетение пластин доспехов, которые носили враги, умение, с которым они были сделаны. Я видел отдельные капли грязи, летящие, почти плывущие, по воздуху. Я чуял запах грязи, крови и внутренностей так же ясно и живо, как свежую дымящуюся пиццу, которую кладут на стол. Я видел мертвые глаза и изломанные тела, шевелящиеся при ходьбе, создавая иллюзию оживления.
А потом мы врезались во врага, и все вокруг заполнилось летящим оружием, криками, попытками удержать равновесие или набрать достаточно воздуха в легкие. Музыки больше не было — только несколько щелчков, несколько кличей. Лишь прерывистое дыхание, кряхтение и крики боли. Скрежет оружия друг о друга. Проклятия. Тела скользили, падали в грязь, видимость не превышала нескольких футов.
Тотальный хаос.
Но у нас были Рыцари Меча, а у врага нет.
Свет Мечей ослеплял врага, притягивая их на себя. Если бы были выпущены ракеты, то они полетели бы только в Рыцарей. Младший лягушачий колдун попытался их атаковать, но безуспешно, его магия была заблокирована светом Меча Веры. Мечи наполнили наших врагов страхом — пока Рыцари шли на них, они мало рассуждали о наиболее разумных ответных мерах и вместо этого реагировали, подчиняясь своему страху.
Шаг за шагом мы прокладывали себе путь к ослабевшему Титану.
Я видел многое. Эбинезер сжег отряд осьмиконгов отрывистым словом и взмахом руки. Кристос начал сжимать кулаки и просто втягивать врагов в землю, прямо за макушки их голов, очень эффективно убивая и погребая их всех разом. Рамирес поспешил к Архиву, расплавляя плохих парней по пути, и прикрывал Иву, в то время как она продолжала разрывать землю под ногами Титана, заставляя ее спотыкаться, не позволяя ей восстановить равновесие