Баттерс отлетел назад в грязь и больше не двигался.
Половина света на поле погасла.
Саня поднялся на ноги позади Титана и напал, когда она начала вставать, направив острие копья на неподвижную фигуру Рыцаря Веры. Прежде, чем ей удалось добить его, Саня врезался ей в спину и повалил в грязь.
Пока они летели вниз, Этниу извернулась и обрушила на Саню неуклюжий удар одной рукой. Рыцарь Надежды принял удар клинком Эспераккиуса.
И вновь раздался крик Титана.
Может быть, две тысячи членов обеих армий просто рухнули на землю, вопя в агонии, когда волна психической боли разошлась от Титана. У меня было такое чувство, будто мою руку охватил огонь.
Но, черт возьми, это было не в первый раз.
В этот раз я был готов, собравшись с духом для противостояния страданиям Титана, и прорвался сквозь них, как пловец, пробивающийся сквозь первую волну на пляже. Я преодолел последние несколько ярдов, с силой опустил ноги, чтобы удержаться на них, и сделал выпад Копьем Титану в лицо.
Этниу махнула своим похищенным копьем слева направо, как дворником по стеклу, и она была быстра, намного быстрее, чем выглядела, когда я был вне пределов досягаемости удара. Я попытался уклониться от удара, но не успел, и она отбила Копье в сторону, схватила Саню за край кольчуги и швырнула его в меня с силой удирающего гольф-кара.
Мы повалились друг на друга с достаточной силой, чтобы вышибить дух и заставить звезды с кометами кружиться перед нами.
Эспераккиус выкатился из рук Сани.
На нем была кровь.
Кровь Титана.
Этниу бросил взгляд на чадящую груду того, что было по большей части трупами, их жировые отложения пылали в огне там, где одна из молний или летящих частиц Силы поразила случайные цели. Наконечником копья она отшвырнула Меч Надежды, измазанный кровью, слишком красной, чтобы быть настоящей, в огонь.
А потом она сунула туда поврежденную руку, и лицо ее исказилось от боли, когда пламя опалило и вскипятило ранение.
Свет Меча угас.
Сотни закричали в унисон с болью Титана.
И мир вдруг стал чертовски более темным.
— Игрушки Искупителя, — прорычала она, ее голос буквально бурлил ненавистью. Она поднялась, выдергивая обожженную руку из огня. Рана была не очень большой, даже нанесенная Эспераккиусом, и она, судя по всему, прижгла ее. Хотя поверхность ее бронзовой кожи была нетронутой, плоть внутри раны обуглилась, как мясо на гриле. — Черви, ползающие по нашему прекрасному миру. Паразитирующие на нем. Люди.
Ненависть клокотала в ней, дрожала вокруг нее, как жар от огня. Титан скривила лицо в гримасе сосредоточенности.
И Око зажглось алой жизнью и начало светиться.
— Проклятье, — пробормотал Саня, когда Титан повернулась к нам. Алый свет готового к бою Ока позволил мне, по крайней мере, увидеть Саню. Здоровяк лежал на спине. Что-то в области ключицы под кожей было... просто не так. Не такой формы, какой обычно бывает у людей. Его голос был слабым, и он тяжело дышал, как будто каждый вдох был чистым огнем. — Был почти уверен, что это сработает.
— Бей ее, — сказал я. — Не очень хороший план.
— Нет. В следующий раз придумай получше.
Я моргнул и уставился на русского, в то время, как красное сияние разгоралось все ярче.
— В следующий раз?
Хотя он не мог пошевелиться, он ухмыльнулся мне, несмотря на сущее безумие этих слов.
Была у меня супер-крутая волшебная палка-тюрьма или нет, у меня не было того, что требовалось, чтобы противостоять силе калибра Ока Балора. Моя самая мощная магическая оплеуха была далека от того, что мог бросить мой дед, а ведь даже он не пробил ее броню. Даже если бы я был намного сильнее, даже если бы я зарядил лучшее заклинание, которое у меня было, как смертное проклятие, оно не превзошло бы то, что мог сделать старик.
И у меня все еще не было ее крови.
Без нее Титана не сковать. И она должна находиться ближе к воде.
Копье дрожало от силы, и я мог чувствовать чистую метафизическую массу этой вещи, ее абсолютную реальность. Во многих отношениях это было просто копье. Но копьем оно являлось для всего. Если бы я мог вонзить его в Титана, у нее бы пошла кровь.
Только она была в двадцати неодолимых футах от меня. И мне придется подойти достаточно близко, чтобы хотя бы попытаться попасть в нее. И она должна быть настолько замедленной, чтобы даже человеческие рефлексы могли справиться с этой задачей.
Ничего из этого не могло произойти прежде, чем она обрушит на нас мощь Ока.
Но я встал на ноги с Копьем в руке, выставил щит и шагнул вперед, прямо перед павшим Рыцарем Надежды. Никаких конкретных причин для этого не было. Надеяться было особо не на что.