Я устало моргнул, и мне показалось, что я слышу, как из моих глаз сыплются на палубу песчинки. Теперь я знал, что Этниу чувствовала в конце.
— Повесели меня, — проговорил я, собрав все больше своей воли. — Скажи мне свое имя.
Жюстина, или то существо, которое двигало телом Жюстины, повернулась ко мне и начала медленно, крадучись идти вперед. Он издал несколько прерывистых, задыхающихся звуков в своем горле, а затем заговорила, слова вырвались из нее неохотно:
— Это не принесет тебе никакой пользы, как только я проломлю тебе череп. Немезидой зовусь я.
Вот оно. Бинго.
Годами закулисные силы управляли событиями в Чикаго и в большом мире. Годами я находил ниточки и обнаруживал, что они связаны друг с другом. Годами я ходил вокруг да около, пытаясь получить представление о силах, которые были направлены против меня.
И этой ночью, один из игроков раскрылся.
Прямо здесь. За глазами Жюстины.
И я собирался получить ответы.
Во мне не осталось ничего, кроме чистого, несгибаемого, ослиного упрямства.
Но даже после той ночи, что у меня была, этого добра у меня было навалом.
— Меня не волнует, как они называют тебя, — фыркнул я. Усилие, направленное на то, чтобы удержать мою волю, лишило меня возможности пошевелить ногами, когда стройная девушка двинулась вперед со своим стальным прутом. — Трижды сказано и сделано. Скажи мне свое имя.
Стройная фигура замерла передо мной, содрогаясь.
Затем она выдохнула медленным, совершенно чувственным голосом:
— Я сомнение, что отгоняет сон. Я изъян, который развращает, зараженная рана, ложная развилка на тропе. Я паразит, червь в книге, личинка, которая прячется в мысленном взоре.
Она затряслась в причудливом экстазе и лихорадочный шепот вырвался из нее:
— Я Тот, Кто Идет Рядом.
Адские колокола.
Идущий.
И если бы я не догадался о его присутствии, я бы впустил его на Предел Демона — тюрьму величайших кошмаров всего мира. Этниу даже не была самым большим среди них — даже близко не самым. А Иной, обладающий силой Идущего, прорвавшийся внутрь защитных систем острова, вполне мог бы уничтожить их и выпустить на волю весь запертый там ужас.
Черт возьми. В каждом городе была бы своя Этниу, если бы это место опустело.
Тяжесть моей воли, как только я закончил выуживать информацию из одержимого создания, хлынула из меня и оставила едва способным стоять. Я отшатнулся назад, подальше от стройной фигуры передо мной.
Жюстина спокойно продолжала:
— Надеюсь, тебе было приятно почесать свое зудящее место, — промурлыкала она. — Это конец твоей истории, звезднорожденный.
— Как давно? — спросил я. — Как давно ты был в Жюстине?
Жюстина помахала стальным прутом в неопределенном жесте.
— Время смертных такая ограниченная концепция. Несколько лет. С тех самых пор, как она сблизилась с Ларой.
Я злобно посмотрел на нее.
— Ты намеренно зачал ребенка моего брата.
— Очевидно, — проурчала Жюстина. — Честное слово, это смехотворный инстинкт. Величайшая слабость вашего вида. Как только он понял, что его пара и его потомство умрут, если он не будет следовать моим указаниям, что ж...
Она задрожала.
— И ты отправил его за Этри. К свартальвам, которых уважает практически каждый. Зачем? Чтобы нарушить Соглашения?
— Апокалипсис — это не событие — пробормотал Немезида. — Это состояние души.
Я бы, наверное, все равно пошатнулся, но фраза ударила жестко.
— Это был не столько план, сколько... я полагаю, вы бы сказали, акт веры, — продолжил говорить Иной губами Жюстины.
— Веры? — повторил я.
— В то, что грядет, — сказал Идущий. — Распад всего сущего во тьму и тишину.
— Пустая Ночь, — выдохнул я.
— Пустая Ночь, — эхом отозвалось существо, приглушенным тоном произнося священную фразу. — Таким образом, мы усилили нападение на Внешние Врата. В то время как я сеял хаос в стенах реальности. Мы наслали часть первобытных сил вашего же собственного драгоценного Творения против вас. Подорвали власть Мэб, ее народ, Соглашения, иллюзию порядка, которую вы навязываете Вселенной своим бесполезным присутствием.
Она улыбнулась, припадая ниже, это движение было кошачьим, чувственным, гипнотическим.
— Возможно, вы пережили этот день. Но дело сделано. Мы прилив. Бесконечный. Неумолимый. Придет день, звезднорожденный, не сомневайся, и мы сотрем все, что ты знаешь. Все, что нам нужно, это одна-единственная лазейка.
— Должно быть хреново, — выдохнул я, — быть вздрюченным каким-то тупым панком из Чикаго. Потому что мне кажется, что я побил тебя.