— Есть кое-какие документы. Они перечисляют все условия.
— Условия, — повторил я. — Довольно смело со стороны Совета выставить меня, а потом диктовать мне условия.
Рамирез секунду смотрел на меня. Затем он сказал, понизив голос:
— Ты должен были знать, что это произойдет. Уже давно должен был. Мы давали тебе шанс за шансом, а ты продолжал... — он замолчал и отвел взгляд. — Тебе не следовало спутываться с Мэб, Гарри. Это все изменило.
— Карлос, — начал я.
— Ты продался монстрам, Дрезден, — выплюнул Рамирез резким голосом. — Ты что, не видишь? Не видишь этого даже сейчас? Ты так избит, что даже не должен стоять. Шестьдесят градусов, ветер, дождь, а ты стоишь насквозь промокший и наслаждаешься этим.
— Что ты сказал? — хрипло и жестко переспросил я.
— Ты слышал меня, — ответил он. Все же он не собирался двигаться с места. — Не знаю, Дрезден, можно ли было избежать того, что здесь произошло. Но я знаю, что ты был замешан в этом деле, и не говоришь всего.
Он умоляюще посмотрел на меня, качая головой.
— Ты должен был доверять мне, чувак. А ты вместо этого накладываешь на меня этот дурацкий сглаз? — что-то в нем сломалось. — Чендлера больше нет. Билла и Юки больше нет. И может быть, если бы ты захотел поговорить, этого бы не случилось. Может быть, это все изменило бы.
— Я должен был, — признал я. — Но у меня не было выбора.
— Ага, — устало сказал он. — Я знаю, что ты так думаешь. И в этом проблема.
Он вынул руку из-под плаща и бросил мне толстый юридический конверт. Я поймал его.
— Прочти это. Поверь в это. Потому что для Белого Совета ты теперь один из монстров, Дрезден. Толкни нас, и мы толкнем в ответ. Сильно.
— И кто же будет толкать, Лос? — поинтересовался я. — Ты?
— Нет, — тихо ответил он. — Маккой.
Он прочистил горло.
— Когда-то мы были друзьями, Дрезден. Так что я поведаю тебе последнюю сплетню. Совет Старейшин проголосовал на экстренном заседании, в то время, как Слушающий Ветер и Маккой были в операционной. Они нашли свидетелей, которые видели, как вы непосредственно убивал людей-слуг фоморов, с помощью пиромантии.
Что было правдой.
— Ты видел, что эти ребята творили, — сказал я ему. — Строго говоря, ты действительно считаешь их людьми?
— Не важно, что я считаю, — сказал Рамирез. — Ты знаешь, как широко они трактуют Первый Закон. И почему так должно быть. Единогласным голосованием они уже отдали приказ Черному Посоху исполнить твой смертный приговор и приостановили его. Если ты пересечешь черту, они пришлют его. А если он откажется, его обвинят в измене. Так что, ради твоего же блага — и его — не вынуждай нас предпринимать действия.
— Ты сукин сын, — негромко произнес я.
— Мы не сражаемся с монстрами честно, — парировал он. — Я научился этому у тебя.
Некоторое время мы стояли молча.
— Не обязательно, чтобы все было так, — сказал я.
— Обязательно, — ответил Рамирез. — Ты сделал этот звонок, когда не поговорил со мной. И шестьдесят тысяч человек погибло.
Я разочарованно выдохнул.
— В один из этих дней, — проговорил я. — ты оглянешься назад, и почувствуешь себя действительно тупым.
— Это угроза? — спросил он.
— Нет, ты, дубина. — я устало вздохнул. — Просто факт.
— Совет вынес решение, — объявил он так же устало и повернулся, чтобы уйти.
— Нет, — сказал я.
Он остановился.
— Что?
— Нет, — повторил я чуть тверже. Белый Совет уже давно запугивает чародеев, и они считают, что имеют на это право. Я говорю, что нет.
Рамирез наклонил голову.
— Не произноси того, что я не смогу игнорировать, Дрезден.
Я скорчил рожу.
— Карлос. Я хочу жить своей жизнью. Вы изгнали меня и думаете, это значит, что я уязвим. Возможно, вам стоит переосмыслить это.
— О чем ты?
— Почему бы тебе не спросить Этниу, насколько я уязвим? — негромко спросил я. — Мы можем. Если ты захочешь.
Я позволил этим словам повиснуть в воздухе, пока он смотрел на меня.
— Не говоря уже о том, как Мэб отреагирует на смерть Зимнего Рыцаря, — продолжил я. — Зимняя Леди тоже может принять это близко к сердцу, а ты видел, на что она способна.
Щека Карлоса дернулась.
— Да. Я видел.
Я сделал паузу и произнес.
— Вот это была угроза, Карлос. Я буду жить здесь и делать то, что делал всегда. Я хочу, чтобы вы оставили меня в покое. И я сделаю то же самое в ответ. При том, как обстоят дела в мире, я не думаю, что Совет может позволить себе зайти так далеко. Не со старым любимым мной.
Рамирес выдохнул.