— Экипируйтесь, Сэр Рыцарь, — сказала Молли и подмигнула мне.
— Адские колокола, — пробормотал я. — Я для вас что, гигантская кукла Кена для игры в переодевания?
— Тебе повезло, что Леанансидхе командует внешней обороной, — сказала Молли. — Тетушка Леа настояла бы, чтобы ты был одет подобающим образом. — Её улыбка погасла. Её глаза выдавали, что какое-то время она подыскивала слова, а когда она заговорила, то подбирала их тщательно. — Гарри. Сегодня меня здесь не будет, чтобы помочь тебе.
Я замолчал и уставился на неё.
— Что? Почему?
— Я не могу сказать тебе. — Она поморщилась, на мгновение в её глазах мелькнуло разочарование. — Но это необходимо. И это должна быть я.
Я сделал глубокий вдох. Я рассчитывал, что кузнечик поддержит меня. Теперь уже бессмертный кузнечик, чёрт побери.
С другой стороны, это была Молли.
Некоторое время я смотрел ей в глаза. Мы с ней уже заглядывали в души друг друга. То, что я увидел в ней, было тёмным и ужасным потенциалом, силой, которую можно было использовать как во благо, так и для зла. По её выбору. Думаю, настоящий вопрос был в том, действительно ли это Молли по-прежнему делала выбор. Была ли она всё ещё той юной девушкой, которую я знал.
Я знал своё мнение на этот счёт.
Если моя Молли говорила, что должна уйти, то у неё была чертовски веская причина для этого.
— Ладно, — сказал я и подмигнул ей. — Я имею в виду, чёрт побери, но ничего не поделаешь.
Она окинула меня удивленным взглядом. Затем сжала мои руки и лучезарно улыбнулась. Кивнув Эбенизеру, она отвернулась, поманив к себе пальцем Красную Шапку как хорошо выдрессерованного пса. Они оба поспешили покинуть командный центр и скрылась внизу, предположительно покидая замок.
А я почувствовал себя немного более одиноким, чем секундой ранее
Не то чтобы у меня крутило живот, но... Напряжение нарастало. Дрожащее беспокойство внутри меня не прекращалось. Мы стояли, ничего не делая, в то время как вокруг нас начиналась война.
Взорвалась еще одна машина, на этот раз дальше к югу. Кальмар-убийца таки добрался до крыши, но Лакуна проткнула его своим копьем, пришпилив к столу к картами, в шести дюймах от руки Ваддерунга. Одноглазый не отрывая взгляда от карты, заворчал, рассеянно вытащил копье, перебросил кальмара через край здания и протянул оружие маленькой фейри.
Подошел чародей Кристос, весь такой «достойный и строгий» в своих костюме и мантии, и что-то прошептал на ухо Эбинизеру. Старик кивнул, хлопнул меня кулаком по плечу и отошел в один из углов крыши, тихо разговаривая с другим Старейшиной.
Я не мог торчать там один, ничего не делая. Я схватил нейлоновую сумку и отнес ее в раздевалку рядом с тренажерным залом. Затем я начал делать то, что обычно делается в раздевалках и переоделся. Место было оживленным; эйнхерии, все еще возвращавшиеся из лишенного света города, окружающего замок, то и дело появлялись, чтобы переодеться и вооружиться.
Я был раздет до труселей, когда человек размером с небольшого белого медведя захлопнул свой шкафчик и ушел, все еще пристегивая свой наруч, внезапно оставив меня в раздевалке наедине с джентльменом Джоном Марконе.
Криминальный барон Чикаго был раздет до майки и брюк и в настоящее время подгонял застежки на бронежилете состоящего из пересекающихся чешуек какого-то сверхсовременного материала. Жилет сидел на нем как влитой, явно скроен по индивидуальному заказу. Без костюма я его видел лишь однажды, причем тогда криминального барона здорово потрепало. Несмотря на свой возраст, Марконе был сложен как боксер в полутяжелом весе, а мышцы, двигавшиеся под кожей его предплечий, казались прочнее стальных тросов. Пока я смотрел, он надел рубашку от костюма и начал ее застегивать.
— Забыли, что следует одеть дальше, Дрезден? — спросил он, не глядя на меня. — Или это какая-то неловкая сексуальная разведка?
С огромным достоинством я натягивал штаны по одной штанине за раз.
— Раздевалочный стеб? Серьезно?
— Кажется именно такой юмор вы способны оценить.
Я фыркнул и продолжал одеваться. Марконе надел оружейный пояс и повесил пистолеты под каждую руку.
— Я видел вас раньше. — сказал я. — Противостоящим Этниу.
Каким-то образом, он смерил меня взглядом, даже не смотря в мою сторону.
От сказанных далее слов во рту остался привкус как от чего-то горького и испорченного:
— Это было мужественно.
Уголок его рта дернулся в легкой усмешке.