Выбрать главу

Для таких необычных испытаний и цели были подобраны необычные. В их качестве выступали истребители Су-27, переделанные под радиоуправ­ление. Размещенная у них на борту система телеме­трии позволяла отслеживать все параметры полета вплоть до момента уничтожения самолета-мишени. На пилонах Су-27 были подвешены учебные ракеты-имитаторы — «болванки» без двигателей, но с головками самонаведения. Пилоты, находящи­еся на земле в специальных кабинах-симуляторах, имели больше тысячи часов налета на «Сухих». Они были суперпрофессионалами и намеревались выиграть этот бой с полковником Щербиной. Ну что ж, пусть победит сильнейший...

В наушниках полковника раздался звук «одно­го удара колокола». Вслед за этим бортовая си­стема оповещения проинформировала: замечена парная скоростная цель. Дальность — двести ки­лометров, высота — полторы тысячи метров. Идет на пределе дальности локатора. Но Олег уже сам видел две светящиеся точки на экране локатора. Он перевел истребитель в пологое пикирование и теперь считывал показания дальномера, сопря­женного с оптико-локационной станцией. Лока­тор в режим захвата цели он переключать не спе­шил, чтобы не обнаружить себя раньше времени излучением.

Два «вражеских» истребителя приближались. На дистанции ста километров полковник Щерби­на включил локатор в режим прицеливания. Мет­ки на экране стали ярче, но тут же подернулись серебристой пеленой, их контуры потеряли чет­кость. Потом целей на экране стало восемь. «Цель в захвате, пуск разрешен. Срыв захвата цели, ак­тивные радиолокационные помехи».

- Хорошо-хорошо... — Полковник Щербина сцепил зубы.

Он ввел в бортовой электронно-вычислитель­ный комплекс несколько команд. При этом он использовал только лишь кнопки на ручке управ­ления самолетом и на секторах газа. И тут же пе­реключился в боевой режим. Бортовые компьюте­ры начали селекцию ложных целей, и метки на экране снова засветились ярче, а серебристая рябь померкла. «Цель в захвате, пуск разрешен». Летчик нажал на гашетку. Одна из ракет Р-77 покинула внутрифюзеляжный отсек и пошла к цели. Истре­бители попытались выполнить маневр уклонения, но бесполезно. Радиоэлектронные помехи тоже не смогли сбить ее с курса, наоборот, включил­ся режим наведения на источник помех, совме­щенный с целью. На завершающем этапе полета бортовой компьютер выдал команду на переход в режим активной радиолокации. На расстоянии пяти метров от цели дистанционный лазерный взрыватель выдал команду на подрыв боевой части. Стержневая и микрокумулятивная боевая часть взорвалась на расчетном удалении, и рас­ширяющее кольцо стальных стержней букваль­но перепилило самолет-мишень пополам. Пол­ковник довольно хмыкнул. Но произошло нечто странное: вместо того чтобы погаснуть, отметка сбитого самолета продолжала светиться, а вторая радиолокационная метка на экране раздвоилась. Помехи? Полковник Щербина сразу понял, что это: четыре самолета шли в таком плотном строю, что на экране радиолокатора их метки сливались, и было видно только пару самолетов. Он и сам в воздушных боях над Донецком применял такие маневры.

Но первыми использовали этот маневр сирий­ские пилоты в арабо-израильском конфликте в 1982 году. Тогда они летали на советских истре­бителях МиГ-23 и воевали против новейших по тому времени F-15 и F-16. Чтобы хоть как-нибудь компенсировать численностью качественное пре­восходство израильской авиации, и был разрабо­тан этот маневр. И использовался он арабскими летчиками весьма эффективно.

Летчика обуял азарт — в одиночку против че­тырех «Сухих»! Посмотрим, кто кого...

Полковник Щербина навел прицел на другой истребитель и уже собрался нажать на гашетку, но в этот момент заработала собственная стан­ция радиоэлектронной разведки. Замигал сигна­лизатор предупреждения об облучении, а борто­вой комплекс самостоятельно начал постановку фоновых помех, стараясь сбить работу радио­локаторов противника. Полковник Щербина вы­полнил скольжение, сбивая прицел «Су-двадцать седьмым». А дистанция между тем сократилась. Дистанционно управляемые истребители разде­лились: один ушел на высоту, а два других парой атаковали Су-207 Олега. Бортовая станция засек­ла «пуск» ракет, летчик не мешкал ни секунды — убрал газ и рванул ручку управления на себя. Ги­перманевренный истребитель, выполнив «Кобру Пугачева», застыл в пространстве. «Закритический угол атаки. Предельная перегрузка», — приятным женским голосом сообщил речевой информатор. Это был стопроцентный срыв атаки для истреби­телей «противника». И сразу же летчик сам пере­шел в атаку. Взвыли перегруженные двигатели, вышедшие на полные обороты. Самолет рванулся вперед, Щербина сразу же ушел в глубокий левый вираж. Су-27, при всей своей отличной маневрен­ности, не смог повторить подобное и оказался на прицеле у «Двести седьмого». «Захват цели. Пуск разрешен». Нашлемный прицел зафиксировал про­странственное положение цели, и летчик нажал на гашетку. Бортовой комплекс управления сам выбрал приоритетный тип оружия — с концевого пилона стартовала Р-73 и в мгновение поразила Су-27. Трехметровый реактивный снаряд взорвал­ся возле хвоста Су-27, облако стальных стержней прошило оперение и разрушило сопло правого двигателя. Яростное пламя, бушующее в камере сгорания, выплеснулось наружу. Истребитель еще некоторое время продолжал держаться в воз­духе, а потом разрушившиеся лопатки компрес­сора турбины буквально разорвали самолет на дюралево-композитные лохмотья. Второй истре­битель прервал атаку и отвернул. И в этот момент на Щербину спикировал тот, что ушел на высоту. Но летчик был начеку: выполнив «Кобру Пугаче­ва», он почти завалил свой истребитель «на спи­ну» — навстречу пикирующему Су-27 понеслась оставшаяся Р-73. Ракета попала прямо в воздухо­заборник, сверкнула яркая вспышка взрыва. По­врежденный стал вращаться вокруг собственной оси, из исковерканного сопла двигателя выбило клубы черного маслянистого дыма. Полковник Щербина едва успел уйти от столкновения — по­врежденный истребитель пронесся в считаных метрах от него. Су-27 уже не пикировал, он падал. Но вот он задрал нос и перешел в горизонт1. Дым, идущий от поврежденного двигателя, рассеялся. Полковник Щербина не раздумывал, он перешел в пикирование вслед за подбитым противником. Он зафиксировал прицельную марку нашлемной системы наведения на мишени и открыл огонь из пушки. Длинная очередь тридцатимиллиметровых снарядов разворотила фюзеляж, но самолет, об­ладавший огромным запасом прочности, все еще держался в воздухе. Полковник удивленно хмык­нул и снова нажал на гашетку. Скорострельная двуствольная пушка выплюнула половину боеком­плекта, и только после этого изуродованный ис­требитель рухнул на землю.