Видимо, взгляд Панкрата был весьма красноречив, столкнувшись со взглядом Мережковского, потому что тот сделал скорбную мину.
– Вот именно, мой друг, действительность более жестока, чем принято считать. И никуда от этого не уйти, не скрыться, не отделаться фразой: моя хата с краю. Могу добавить лишь одно: в рамках Проекта намечено создание и более изощренных систем подчинения людей, требующих… м-м, полигонных испытаний.
– Каких, если не секрет?
– Например, оружие на основе искусственного провоцирования стрессов с летальным исходом, оружие на основе подсознательного внушения и формирования искаженных шкал ценностей, ну и так далее.
– Что это за оружие – с формированием искажений?
– Это скорее психотронно-психологическое инициирование, в процесс которого входят навязываемые извне инородные идеологические установки, инородные ценностные установки, инородный образ жизни, инородная культура. Что уже и делается, в том числе с помощью рекламы. Объектами же искажений являются разные социальные группы, творческая элита, правительство…
– Достаточно, – тихо сказал Панкрат.
– Нет, недостаточно, – вдруг жестко сказал Архип Иванович, так что Воробьев невольно поднял на него глаза. – Я не сказал еще одну вещь, которую вам необходимо знать: в стране стремительно растет число людей, а более всего – детей с проблемами психического развития…
– Достаточно, – остановил гостя Панкрат, – я понял. И все же скорее всего я отвечу «нет».
– Хорошо, – с неожиданной легкостью согласился Мережковский, – мы не настаиваем, хотя, признаться, надеемся на положительный ответ. Вы очень необходимый нашему движению человек.
Некоторое время они сидели молча, допивая тоник и чай, потом проницательный Мережковский поднялся.
– Я, пожалуй, прогуляюсь по берегу, если позволите, а вы пока поговорите, давно не виделись.
Он ушел. Панкрат встретил взгляд Родиона и внутренне вздрогнул: показалось, что тот его не видит, что он слеп! Впрочем, бывший «мститель» тут же подмигнул, зашевелился, похлопал себя по животу.
– Подзаправился, спасибо. Ну, что ты обо всем этом думаешь?
– Если это правда… – Панкрат помедлил, – это страшно! И все же я – пас.
– Ты же сам хотел создать нечто вроде «чистилища», мочить бандитов, киллеров, подонков… неужто перегорел?
– Может быть. Но я не вижу себя в ваших рядах, какими бы справедливыми ни казались ваши цели. Есть множество других путей…
– Твой путь – борьба за справедливость, ты это всегда подчеркивал.
Панкрат опустил голову на сжатые кулаки, перед глазами встало нежное лицо жены, лица детей…
– Нет, я хочу жить иначе! – Он поднял голову. – Хватит боли и крови! К тому же я не свободен. Мне поверила красивая женщина, выходившая меня, мне поверил ее брат… нет, я уже не воин.
– Жаль, – разочарованно вздохнул Родион. – Мы рассчитывали на тебя. Кстати, а где сейчас этот твой новый родственник, брат жены?
– Крутов? Не знаю. Где-то в Нижегородской губернии. – Панкрат лгал, он знал, где устроился бывший полковник ФСБ Егор Крутов с женой, но не хотел говорить.
– Жаль, – повторил Родион. – Хотя мы, конечно, его найдем.
– Он тоже откажется.
– Посмотрим.
Помолчали, бесцельно вертя в руках пустые чашки. Потом Панкрат поинтересовался:
– Как они тебя нашли?
– Это еще та история, – усмехнулся Родион в бороду. – Я по старой привычке вступился за обиженных – у соседа сына украли, потребовали колоссальный выкуп… В общем, собрал я ребят, отыскали похитителей… а милиция потом отыскала меня. Мог бы и загреметь лет на семь, если бы не вытащили хлопцы из «ПД».
– Откуда?
– Так мы называем нашу организацию – «Психодав». Или «ПД».
– Остроумцы. А этого Архипа Ивановича ты хорошо знаешь? Кто он в вашей иерархии?
– Начальник аналитического управления, что-то вроде генерала.
– А ты?
– Есаул, командир оперативно-разведывательной группы. А знаю я Архипа, конечно, мало, всего пару раз-то и встречался. Он тебе не понравился?
Панкрат поморщился.
– Не красна девица, чтобы нравиться, но… где гарантия, что он представитель светлых и добрых сил, якобы консолидирующий их? Может быть, он, как раз наоборот, выявляет очаги возможного сопротивления, чтобы потом их уничтожить.
– Ну ты даешь, майор! – обиделся Родион. – Что, у меня глаз нет, по-твоему?
Панкрат встал.
– Ладно, Петрович, это я к слову. Но работать у вас не хочу. Смущает меня что-то. Не знаю что, но смущает.
Родион достал из кармашка прямоугольник белого картона, протянул Воробьеву.
– Позвони, если все-таки надумаешь. Это телефон главной конторы ККОРР в Москве, спросишь Мережковского, это его настоящая фамилия. Там он тоже числится как психолог-аналитик комиссии. Ну, бывай, командир. Рад был повидаться. Смотри не связывайся только с местной шпаной, подкараулят и…
– Я подстрахуюсь.
Панкрат проводил бывшего приятеля до калитки, внимательно оглядел улицу, набережную, но никого подозрительного не увидел. Оперативники у Родиона, подстраховывающие передвижение начальства, были высокого класса и себя не обнаруживали.
У пристани Родион сел в ожидавшую его белую «Волгу» и уехал. А Панкрат остался стоять с ощущением, что прикоснулся к какой-то опасной тайне, к бездне чужих устремлений, замыслов и планов, способной затянуть в себя и уничтожить любого, кто вознамерится выступить против.