Новая генерация «борцов за свободную Украину», как и их идейные предки — бандеровцы, не брезговала откровенной уголовщиной — обворовывала квартиры, «бомбила» прохожих по вечерам. И при этом искренне считали себя патриотами.
— Ладно, проехали. Вот, привел тебе новых постояльцев. Пусть поживут немного, и помни — рот на замок.
— Та як же можно, Николай Петрович…
— Вот тебе на расходы, — Николай Петрович протянул пухлую пачку купюр, аккуратно перетянутых резинкой.
Более всего этот Николай Петрович напоминал партийного функционера на пенсии. Он и действительно работал когда-то в райкоме, был «идеологически выдержанным», за что его ценило партийное руководство. Но его настоящая деятельность всегда была связана с ОУН-УПА. Его отец — капрал 14-й дивизии СС «Галичина» — был убит под Бродами.
Маленького Колю воспитывал дядя — командир карательного отряда «боевки» ОУН-УПА. Ему, как и немногим другим предателям, пришлось затаиться, они постоянно существовали в страхе, что рано или поздно за ними придут. Суровые приговоры и отсутствие срока давности по преступлениям перед Родиной и народом в Советском Союзе постепенно уничтожали на корню оставшихся власовцев, бандеровцев, мельниковцев, литовских «лесных братьев», белорусских полицаев, эстонских карателей. Казалось, еще немного — и сама память об этих тварях исчезнет.
Ан нет! С обретением Украиной «независимости» изо всех щелей и нор повыползали гады, почувствовали свою свободу А с приходом к власти «оранжевых» так и вовсе бывшие палачи, в годы войны уничтожившие тысячи украинцев, русских, поляков, евреев и представителей других народов, стали чувствовать себя совсем вольготно. И теперь они готовились взять реванш, устроить новую кровавую баню.
Николай Петрович удалился, оставив Санька наедине с нежданными гостями.
— Може, бахнем за знакомство? — сказал хозяин квартиры первое, что пришло в голову.
— Мы не пьем.
«Гости» являли собой полную противоположность расхлябанным хозяевам квартиры — подтянутые, коротко стриженные, они двигались с неуловимой плавностью, словно хищные звери. В принципе, они и были хищниками, безжалостными, кровожадными, ждущими только команды, чтобы напасть.
— Ну, проходите, гости дорогие, квартира большая, четыре комнаты.
Честно говоря, Санек уже начал их побаиваться. Он вообще не отличался ни смелостью, ни умом. После окончания школы, где он не блистал знаниями, Санек поступил в текстильный техникум, где занимался только тем, что пил водку и услаждал недалеких и некрасивых «барышень». Природа наградила его высоким ростом и физической силой, но вот ума, как видно, недодала.
С трудом окончив техникум, наш герой работать по специальности не пошел, он мечтал о славе, читал книги и презирал окружающих. Кто-то из его старых знакомых открыл свой бизнес, кто-то уехал в столицы и заграницы в поисках лучшей доли. И лишь Санек остался таким же, каким и был. Жил в квартире, доставшейся в наследство от родителей, перебивался случайными заработками и продолжал мечтать о славе и богатстве. Невдомек было великовозрастному тунеядцу, что нужно работать, чтобы чего-то достичь в жизни. Ему вот уже двадцать восемь, а он все еще «Санек».
Но все изменилось, когда грянула «оранжевая революция». Санек сварил два яйца, взял полбуханки хлеба, завалявшуюся в холодильнике банку консервов и поехал в Киев. Там, наслушавшись примитивной пропаганды, он с искренностью дикаря уверовал, что все беды Украины — он наглых «москалей» и жадных евреев, а Америка для «молодой украинской демократии» — лучший друг и помощник. Он вместе со всеми орал лозунги, размахивал оранжевым флагом, жрал «благотворительные гамбургеры» и наслаждался неизвестным доселе чувством единения с себе подобными. Еще бы, ведь они теперь — сила! «Разом нас багато!»
«Тебе дадут знак!» — пела знаменитая рок-группа «Ария». Сотням и тысячам одурманенных западной пропагандой людей дали этот знак. И теперь колонны дураков взошли на алтарь чужих политических интересов. Добившись своего, «оранжевая коалиция» начала примитивный дележ власти, и об активистах как-то сразу забыли. Активисты повозмущались-повозмущались и разошлись с Майдана. Средней руки политический спектакль в центре Европы закончился.
Санек вернулся из столицы преисполненный новых националистических идей. Можно сказать, что он, наконец, нашел себя. Из тунеядца и бездельника он превратился в идейного борца за «независимую Украину». Но пить при этом не перестал. «Зачем мне считаться шпаной и бандитом, пойду-ка я лучше в антисемиты».[8]Здесь его и взял в оборот глава региональной организации «Тризуб» имени Степана Бандеры.
* * *