A. Г. Невзоров: Смотрите, с одной стороны колоссальная империя, колоссальная в своей мощи, сильная талантом народа, богатством лесов, золотом, углем, бог знает чем еще — всем. Огромная служба государственной безопасности, работающая честно, сильно и справляющаяся со всеми сложностями в стране. И, с другой стороны, на другой чаше весов — небольшая группа противников. И тем не менее они одерживают победу над вами, сажают вас в тюрьму, уничтожают страну, стирают ее границы, заставляют людей убивать друг друга в войнах, делают все безумно дорогим и уводят Россию к пропасти беспредельной. Как же Вы проиграли эту войну — Вы, председатель КГБ СССР ВЛ. Крючков?
B. А. Крючков: Вы знаете, очень тяжело слышать эти слова, Александр Глебович, потому что проиграли не мы, проиграла страна, проиграл наш народ, народ бывшего Советского Союза. Я хотел бы возразить против одного слова — империя.
A. Г. Невзоров: Я имею в виду не конкретное политическое значение я имею в виду мощь страны, ее образ.
B. А. Крючков: Я так и понял.
A. Г. Невзоров: Нет, почему такое дикое несоответствие сил? Ведь по сути Россию уничтожили 10 или 15 агентов влияния и 30 или 40 продавшихся газетчиков, действовавших против всего Комитета Государственной Безопасности. Трудно объяснить логику развития всех этих событий.
B. А. Крючков: Мне понятен этот вопрос. Причин тут, конечно, много. Во-первых, когда все уже совершилось и мы поняли, что потерпели поражение, меня обуревали сомнения: а правильно ли мы все рассчитали? правильно все сделали? не ошиблись ли? нет ли ошибки в лицах? Не разошлось ли наше понимание ситуации полностью с тем пониманием, которое присутствует у здоровых сил общества? И я очень скоро убедился в том, что мы не ошиблись в оценке событий, мы правильно все просчитали, но, видимо, была допущена серьезная ошибка в оценке того, как надо действовать, как надо было себя вести. И второе: когда на посту президента такой державы, каким был Советский Союз, на посту такой партии, какой была КПСС, оказывается предатель, вы знаете, это совершенно необычная ситуация. А когда рядом с этими предателями оказываются еще предатели, это делает ситуацию совершенно уникальной, это требует неординарных действий, на которые мы, конечно, не пошли. Я думаю, это был один из очень серьезных просчетов.
Второе. Я часто думаю над тем: а созрел ли народ до понимания трагедии, которая произошла в августовские дни, и, в особенности, в последующем?
A. Г. Невзоров: Вы верите в самоубийство Пуго?
B. А. Крючков: Я не располагаю в достаточной степени материалами дела ГКЧП, чтобы ответить на этот вопрос со стопроцентной уверенностью. Здесь требуется и глубочайшая проверка…
A. Г. Невзоров: А что вам говорит Ваше сердце — сердце человека, неплохо знавшего Бориса Карловича?
B. А. Крючков: Я его знал отлично, это был замечательный латыш, я знал, что он болел за судьбу Латвии, он говорил, какая тяжелая судьба ждет латвийский народ, если только латышская республика отделится от Советского Союза. Он говорил, что будут преследовать не только русских, которых там больше половины, но и латышей, и какая-то кучка негодяев возьмет там власть и начнет творить там что-то невообразимое. Возможно, что он, предвидя такую трагедию, просто не выдержал.
А. Г. Невзоров: Всем уже известно благодаря публикации в «Советской России» о роли некоего Яковлева, прокурора, кто-то там петушился по ТВ, говоря что вы почему-то отказались давать разъяснения по этому поводу… Насколько я вас знаю, вы человек очень осторожный и добровольно шеи, хоть под заржавевший демократический топор, вы не подставите, т. е., значит, по Яковлеву, у вас есть еще что-то?
В. А. Крючков: Они хотели провести со мной неофициальную беседу, чтобы выяснить некоторые детали. От такой неофициальной беседы я отказался, потому что пока во главе прокуратуры стоят Степанков и Лесов, никаких неофициальных бесед быть не может. Это первое. Второе, по поводу той статьи в газете «Известия». У меня есть все основания не доверять Степанкову как человеку необъективному, он уже заранее предрекал, что Яковлев виновен, что, возможно, виновен Горбачев, это он дал указание на то, чтобы провести проверку, говорил, что вообще непонятно, что делал Крючков. Я думаю, что беспристрастной объективной позиции со стороны Степанкова в этой статье нет, как нет и в других его публикациях. Вчерашнее мое выступление еще раз подтвердило это. В том, что я написал, я уверен и, когда речь дойдет до проверки, я смогу предоставить соответствующие дополнительные материалы. И еще: когда будет судебный процесс, мы гласно будем говорить все, что знаем по этому и по другим поводам.