Депутаты Государственной Думы поставили вопрос о возбуждении в отношении вас уголовного дела — за взяточничество, и, заметьте, ваших связей хватило лишь на то, чтобы «подзямять» это дело — отказа в возбуждении дела от прокуратуры не последовало до сих пор… Прокуратура не ответила, что вы свободны от обвинений. Ответит — тогда те сто депутатов Государственной Думы, что направили Президенту Ельцину ходатайство о снятии Вас с должности, затребуют у прокуратуры основания отказа. А оснований — нет, ибо есть факты, миллионы, ваши подписи… И все будет по справедливости.
Нюансы всего этого мне очень хорошо известны — и нет у меня сомнений — чем все это кончится…
Так зачем же мне, Бэлла Алексеевна, организовывать битье вас по голове? Мое дело — подождать приезда оперов с наручниками в ваш кабинет.
Вы связываете удар по голове с моим увольнением. Смешно. По закону за мной на все время моих депутатских полномочий сохраняется моя должность, и приказы ваши по части увольнения — просто забавны.
Да, я избирателям своим дал честное слово — освободить от вашего дикого ига телевидение Санкт-Петербурга. А слово я свое, как вам хорошо известно — держу крепко. И я подтверждаю свое слово своим избирателям, и добьюсь своего. И вновь будет свободное и сильное телевидение. Мне некогда и незачем бить вас по голове, я оставляю это дело Господу Богу.
Я дождусь, недолго осталось, особенно страшного для вас, законного, разрешения ситуации. То бишь, оперативника с наручниками в вашем кабинете.
И обязательно буду снимать эту драматическую сцену. Для эфира Санкт-Петербургского телевидения.
А. Г. Невзоров
06.10.94
«Вчера вечером, выступая по телевидению, руководители ГТРК, «Петербург‑5‑й канал» Бэлла Куркова и Виктор Правдюк объявили о своей отставке.»
«Невское время», 6 июня 1995 года.
«ЕСТЬ БОЙЦЫ, НО НЕТ ЕЩЕ АРМИИ…»
Диалог Александра Проханова и Александра Невзорова. Февраль, 1994 года
А. Проханов: В последнее время ты, Глебыч, совсем исчез с экрана. Это заметили все. Причем исчез настолько, что возникает ощущение какой-то «черной дыры». Она постепенно начинает зарастать паутиной, начинает рубцеваться. Но все-таки дыра, как бы от пулевого проникающего ранения, существует в эфире. Публике очень важно знать, что с «Секундами», с тобой. Расскажи обо всех этих детективах, что про-исходят сейчас с твоей программой, ибо вокруг этого версии, слухи…
Одним словом, публика потеряла тебя с того самого дня, когда ты, прорывающийся к Дому Советов, был взят здесь, в Москве, где-то на Садовом кольце, а потом отпущен властями. Потом ты еще раз мелькнул на экране во время своей предвыборной борьбы и, наконец, возник в странной, загадочной, какой-то мистической роли думского человека.
А что с программой? Расскажи…
А. Невзоров: Рассказываю. Мы были закрыты — официально, неофициально и вообще по-всякому — на следующий же день после расстрела «Белого дома». Там слилось все: и шумейкины указы, и какой-то маразм уже 4 наших, местных руководителей. И как бы на этом наша эфирная жизнь должна была прекратиться насовсем. Мне долго морочили голову, предлагая организовать какую-то авторскую программу. Программу, которая как бы не будет касаться политики или будет делать вид, что ее не касается. Велели переименовать. Октябрь был месяцем прощания, похорон надежд, похорон друзей — вообще месяцем отчаяния. И не то чтобы я на это пошел. Такова была ситуация.
В общем, я предложил «нейтральное» название для новой редакции — «Группа Север». Они-то не знали, что так назывался блок из нескольких подразделений, защищавших «Белый дом». Но по серости своей они согласились. Теперь я как бы фактически считаюсь начальником творческого объединения «Север», но это примерно как у Проханова нынешняя газета «Завтра» вместо нормальной «День». И понятно, что это вынужденный псевдоним, что он со временем исчезнет.