Один пример. Фактически при мне убили генерала Воробьева. Это известный уже случай. С ним вместе погибли два офицера. Это было на расстоянии метров в сто двадцать или в сто пятьдесят от нас. Хорошо был пристрелян миномет — они только вышли из БТР, только-только. Остались лежать тела. Пространство простреливаемое. Вызвались двое мальчишек из СОБРа (сводного отряда быстрого реагирования — А. Н.) — храбрых и, видно, очень любивших Воробьева. Рванули за трупами. Еще одна мина — еще два трупа. И в конце концов там пришлось городить целую операцию по очистке соседних домов, загораживать бэтрами (армейский слэнг, в войсках говорят не «бэтээр», а «бэтр»). А бэтры подставлять смертельно для них опасно, потому что эти машины не очень выносят мину. Она не производит такого губительного действия, как граната из гранатомета, но, тем не менее, броню рвет. И зачастую бэтр загорается… Вот так было вынесено тело погибшего генерала.
И еще скажу. При всем при том — коварство чудовищное. Тоже при нас, но, к сожалению, мы это не смогли снять. Все должно было пройти мирно, а мы решили уже ехать в другое место — в ту самую больницу на передовой. Чеченцы предложили забрать убитых. Подробно описали, как проехать, много раз повторили, что должен быть белый флаг с красным крестом — все было выполнено. Попросили отвернуть бэтровскую пушку назад — все было выполнено. И как только этот бэтр подошел в указанное место — две гранаты из гранатометов с двух сторон. Все. И мы получили только еще один сгоревший бэтр с пятью трупами.
Вот это — к рассказам о где-то лежащих телах наших погибших солдат. Я думаю, что если они лежат на чеченской стороне, абсурдность обвинений в адрес наших войск очевидна. А если на ничьей земле, которая насквозь простреливается, то платить тремя жизнями за одну, а точнее за один труп — наверное, не имеет смысла.
— Вы говорили, что наши войска имеют дело не с бандитскими группами, а с армией.
— Конечно, с армией.
— Но еще говорят, что войска в Чечне воюют с народом. Это так?
— Ну, это же просто игра слов. Вот висели раньше в воинских частях транспаранты: народ и армия едины. Про чеченские боевые формирования сегодня можно точно так же сказать. Потому что из кого состоит армия? Из народа. А российская армия из кого?
— Тогда надо бы определить, где кончается народ и начинается армия.
— Народ, который взял в руки автоматы, разбился на подразделения, в каждое из которых включен опытный наемник, в каждое из которых включен гранатометчик, минометчик… Это уже не есть народ, это уже есть армейское подразделение. Боевое, войсковое — какое угодно можно употребить слово, но суть от этого не изменится.
— Тем не менее, когда говорится «народ», — имеется в виду многочисленность.. Скажем, «все население страны взялось, как один, за оружие, поднялось на отпор агрессору». Именно так говорят.
— Но это же чушь. Там «все население страны» не поднялось. В Грозном воюет примерно тысяч семь сейчас. И это люди, которые воюют давно, которые готовились к войне давно, которые умеют обращаться с оружием.
Я не говорю про то, что чуть ли не каждый из них, по сути дела, — уголовник. Уголовник, поскольку на территории России существует единый федеральный закон, запрещающий скупку, сбыт, производство, ношение и хранение оружия. А для Чечни ведь писаны такие же точно законы, как для Ленинграда. Но если здесь, у нас за обзаведение каким-нибудь паршивым пистолетом человека могут назвать преступником и отправить в тюрьму, то там за обзаведение на тех же, по сути, основаниях пулеметом, гранатометом, или, хуже того, тяжелым орудием гаубичного типа человека называют защитником суверенитета и независимости,
И все-таки, как бы эти люди себя ни называли — все равно под 218‑й статьей УК каждый из них ходит. И бессмысленно говорить здесь о народе. Это в данном случае совсем не тот термин.
А кроме того, совершенно спокойно и мирно существуют практически все города, селеньица, села и деревни на большей части территории Чечни, где стоят наши войска. По сути дела, сейчас бои ведутся только в Грозном, ну и немножечко в Аргуне. Поэтому говорить о каком-то всенародном сопротивлении?.. Нет, Господь Бог видит — ничего похожего тут нет.
— Сообщают, что вооруженные отряды уходят в горы, что они будут создавать очаги сопротивления, что образуется даже целый огромный район, большая непокорившаяся. территория.
— Это несерьезно. Потому что обрекать себя на пещерное существование людям, которые привыкли к роскоши, к комфорту… Чечня — одна из самых богатых республик. У ее жителей существует привычка к высокому уровню жизни. Извините, когда коттеджи в Чечне строятся не просто из «английского» кирпича, «английского» по названию, а английского — то есть привезенного из Англии! В каких-то пещерах, дотах и блиндажах они, конечно, долго не смогут, да и просто на захотят жить. За исключением нескольких, может быть, сотен фанатиков.