Когда он почти был у цели, его остановила сильная мужская рука.
— Парень, тебе лучше не смотреть на это. — какой-то мужчина лет тридцати пытался держать его, пока полицейский огораживал место лентой.
— Пусти меня! Скажите мне, что она жива! Да почему вы все молчите? — Ариас бил кулаками мужчину, державшего его, со всей силой, которая у него осталась после нескольких дней без нормального сна. — Скажите, что это не Агата!
— Тише мальчик, успокойся. — говорила рядом стоящая женщина. — ты так и голос сорвать можешь, побереги себя. — как она вообще могла такое говорить сейчас, когда там возможно лежала его сестра.
— Прошу скажите, что это не она…я умоляю Вас — еле прошептал он хриплым голосом.
— Мне очень жаль. Приношу свои соболезнования.
— Нет! Пустите! Пусти я тебе сказал! — Он не видел ничего вокруг. Единственное чего он сейчас хотел, это прорваться туда и убедиться, что там была не его любимая и единственная сестричка. Освободившись от плена чужих рук, он уже из последних сил бежал туда. Увидев тело, он опустился на колени. От шока Ариас не мог сказать и слова. Это была она. Он полз на коленях по грязи и траве прямиком к ней. Дрожащими руками Ариас дотронулся до её лица.
— Почему ты такая холодная, ангелок? — шёпотом говорил он ей, чтобы никто другой не услышал. Он аккуратно поднял её тело и обнял его.
— Кто-нибудь остановите его!
— Оставьте парня! Дайте ему попрощаться!
— Это же место преступления!
— Да успокойтесь вы все уже! А если бы на её месте был кто-то из ваших близких, как бы вы вели себя? — доносились голоса со всех сторон. Но Ариас не слышал ничего вокруг себя, его взгляд был сфокусирован лишь на ней.
Она словно тряпичная кукла лежала в его объятиях. Такая холодная, в её теле не осталось ни капли жизни. Он держал её так крепко, несмотря на дикую боль в своём сердце. Горькие слёзы текли по лицу, смешиваясь с водой на её бледной коже. Каждая клеточка тела кричала от боли. Ариас отчаянно пытался вдохнуть в неё жизнь. Сердце разрывалось на части от беспомощности его положения и утраты. Он продолжал её обнимать всё крепче и крепче, казалось ещё чуть-чуть, и он раздавит и так хрупкое тельце.
— Давай же Агата, просыпайся. Просыпайся моя милая. — продолжал шептать он её на ухо.
— Открой же глаза! — дикий крик разнёсся по округе, что даже шум ветра и реки не смог заглушить его. Он кричал так, словно пытаясь достучаться до неё в загробной жизни. Но она не отвечала. И больше никогда не ответит. Громкий вой был слышен повсюду, такого отчаянного крика никто никогда не слышал, от него вибрировала каждая клеточка тела, а кожа покрывалась мурашками.
— Прости меня, Агата. Прости! — в его голосе был слышен смех, который смешивался с рыданием, шея была покрыта красными пятнами, руки так и не переставали дрожать. От злости он бил кулаком по земле и камням, от чего все его костяшки были разбиты. Он продолжал гладить её по лицу, оставляя небольшие следы собственной крови. Перед его глазами была лишь холодная оболочка, обессиленная и недосягаемая.
— Как же девочка оказалась в реке?
— Куда родители смотрели? — возмущались люди вокруг.
Полицейские в один голос твердили, что нет никаких улик, чтобы квалифицировать дело как убийство. Никаких следов на теле, или на месте, где она предположительно упала в воду, не было обнаружено.
Да, они в итоге нашли его, по предварительной оценке, она не удержалась и скатилась по глинистой почве вниз. Агата пыталась уцепиться хоть за что-то, что даже под ногтями и на зубах остались частички глины, песка и травы. Почему же тело не могли найти трое суток? Как девочка семи лет оказалась в парке у реки одна? И неужели никто из прохожих не увидел, что она упала в воду? Она ведь скорее всего кричала и звала на помощь.
Мама Ариаса была уверена, что её дочь убили, ну или по крайней мере кто-то заманил её туда. Ну не могла девочка без разрешения уйти так далеко от дома. Одержимая идеей найти преступника она днями и ночами ходила к месту гибели девочки. Её горе было столь огромным, что она не могла даже представить, как может продолжаться жизнь после такой потери. За всё это время она буквально постарела на несколько десятков лет. У неё были опухшие глаза от слёз, которые не переставали течь. Она словно умерла вместе с ней на той реке в тот злополучный день. После похорон она впала в продолжительную депрессию, женщина отказывалась есть и даже пить, не выходила из комнаты и ни с кем не разговаривала. Она чахла на глазах. Её мужу было невыносимо за этим наблюдать, он ничего не мог сделать ни как её супруг, ни как доктор. Таблетки и лечение прописанные врачом не делали её состояние лучше. Она скончалась ровно через полгода со дня смерти своей любимой дочери. Отец Ариаса обнаружил её уже мёртвую на кровати, а вокруг были разбросаны пустые баночки от таблеток. Теперь он винил себя не только в смерти дочери, но и жены, он не смог помочь ни одной из них, не смог спасти их. Какой же он врач после этого.