— Ты меня слышишь? — повторил Ариас, подойдя немного ближе к нему. Тут же ребёнок обернулся, и художник увидел перед собой мальчика лет десяти со светлыми кудрявыми волосами, яркими голубыми глазами и прекрасной заразительной улыбкой на лице. Он был одет в лёгкую белую кофточку, брючки цвета золотой охры, а на ногах у него были аккуратные маленькие ботиночки. Он был словно солнечный лучик, который освещал это темное царство своим присутствием. Эта детская искренность покорила и в то же время потрясла Ариаса. Он посмотрел на картину, которую так долго разглядывал этот малец. Сейчас же она не казалась ему уж такой ужасной, наоборот, от нее исходило нечто тёплое, волнительное. Но что самое удивительное, в этой небрежности исполнения теперь можно было обнаружить нечто прекрасное.
Кстати говоря, недавно наткнулась на такое интересное обсуждение: в комментариях под видео люди спорили о том, что лучше: картины, которые написаны небрежно, но очень живо или же те, которые проработаны до самых мелких деталек, даже порой они лучше сделанных фотографий. И один человек спросил: «Зачем рисовать так реалистично, если у нас есть телефоны и фотоаппараты?»
На одной стороне картины с их живостью и спонтанностью захватят ваше внимание мгновенно. Они могут стать новым прочтением какой-то ситуации или реальности в целом. С другой стороны, детально выверенные произведения искусства глубоко пропитаны кропотливой работой и тщательностью. Каждый мазок, каждая деталь имеют свою значимость в создании этого шедевра, который порой может соперничать с фотографией в реализме и детализации. Но здесь важно понимать, что каждый стиль имеет свою уникальную привлекательность и ценность. А как Вы считаете?
— Твой смех. Что…что тебя так рассмешило здесь? — Ариас не стал вновь спрашивать мальчика почему и как он тут оказался, сейчас его интересовала совершенно другое: такая реакция на его работы.
— Почему эти работы спрятаны в этом ужасном месте? Они ведь такие чудесные! — нахмурившись протараторил мальчик, а после надул свои пухлые маленькие губки и посмотрел на художника.
— Чудесные картины, как ты выразился, находятся в соседнем зале. Тебе стоит посмотреть их. — и Ариас указал мальчику рукой в сторону выхода.
— Не хочу! — мальчик топнул ножкой и посмеялся, — Я их уже видел. Они как будто искусственные. Ну знаете как картинки в мамином телефоне, она часто любит их подолгу смотреть, а потом расстраивается, что в жизни это не так выглядит. В них нет ничего кроме того, что они красивые, поэтому люди на них просто пялятся. Мы всегда выбираем красоту, даже если она будет в итоге пуста.
— А эти, — он указал на картины вокруг себя, — мне больше нравятся. В них есть то, чего не хватает тем работам.
— И чего же? — удивлённо посмотрел на него художник.
— Искренности и души. — весело улыбнулся мальчик. Он побежал к следующей картине и продолжил уже рассматривать её.
— Тогда почему ты смеялся? Твой смех был слышен во всей галереи. — продолжал говорить Ариас идя за ребёнком.
— Эта картина как будто живая, вы не видите? Я будто ощущаю, что нахожусь внутри нее. Это так весело! Вон та собачка передаёт Вам привет! — мальчик остановился перед очередной картиной и вновь залился смехом. ОН показывал Ариасу язык и корчил своё миленькое личико — Что это за место? Какая миленькая собачка! Я хочу с ней поиграть! Хочу! Хочу! Хочу — он стал прыгать на месте и повторять одно и то же слово «хочу».
— Это двор моего старого дома, где я раньше жил… Я даже и забыл, что рисовал его. А собачку зовут Церус.
— Вы разрешите мне с ней поиграть?
— Я даже не знаю жив ли он ещё.
— Вы что давно не были там? — мальчик посмотрел на него глазами полные удивления, — а почему?
— Когда-то давно я уехал оттуда, а назад дороги уже нет.
— Не может такого быть! Дом — это ведь то место, где тебя всегда ждут.
— Там меня никто уже не ждёт. Никого не осталось.
Ариас смотрел на домик, нарисованный на картине. Дом, где он давно не был, и на который сейчас было так приятно и волнительно смотреть. Понемногу в голове всплывали размытые картинки, которые до этого он не помнил. Этого дома больше нет, места, где всегда было тепло и так уютно. Он остался один. Поэтому и возвращаться ему некуда было.
Неужели мальчик прав, и его картины стали такими безжизненными, сплошной красивой «картинкой»? А может он просто потерял вдохновение, свою страсть к творчеству? Или, возможно, это всего лишь временный кризис, череда неудач, которая скоро пройдет? Или всё же он правда превратил своё искусство в пустой статус и погубил себя сам?