Среди победителей — Кеннет Уидмерпул. Среди тех, кто терпит поражение, — Чарлз Стрингам.
Уидмерпул — тип современного буржуазного дельца и политикана, сатирический символ хваленой «динамичной личности», всех тех свойств, которые нужны, чтобы преуспеть. Ирония Поуэлла, в сущности, ставит под сомнение шкалу ценностей буржуазной морали.
Чарлза Стрингама тяготит его окружение, его среда. Плоть от плоти, кость от кости «среднего класса», он не выдерживает его хищного эгоизма, не приспособлен к нему. Стрингаму всюду плохо — в привилегированной школе, в богатом доме матери, в Сити, в фамильном замке жены, в роскошных апартаментах знаменитой по обе стороны Ла-Манша любовницы. Почему? В чем причина его «меланхолии»? (Поуэлл употребляет это слово в том широком смысле, какой придавал ему английский писатель и философ XVII века Роберт Бертон, автор знаменитого трактата «Анатомия меланхолии», который не раз упоминается в цикле.) Только ли в нем самом причина? По-видимому, нет, если хоть какое-то душевное равновесие и спокойствие он находит, вступив рядовым солдатом в армию.
В сатире Поуэлл предпочитает внешнюю сдержанность, ювеналов бич — не его метод. Поуэлл умеет почувствовать драматизм человеческих отношений за как будто бы незначительными поступками, словами, событиями. Ирония, как проявитель, делает видимыми эти скрытые конфликты, в первом приближении комические, по мере углубления в их сущность — драматические или даже трагические. Такова история отношений Чарлза Стрингама и его матери.
Искусством иронии Поуэлл владеет виртуозно. Ирония — способ проникнуть в человеческий характер, ирония освещает взаимозависимость психологии людей и их места в обществе. Так, мать Стрингама Эми Фокс с головы до пят — очень богатая женщина. Ее деспотизм, властность, своеволие — проекция «больших денег».
В одной из книг цикла Поуэлл как бы вскользь замечает, что «обладание деньгами может стать такой же неотъемлемой частью человека, как нос на лице». Ни авторского комментария, ни оценки людей, для которых деньги стали частью их личности, в тексте, разумеется, нет, но читатель может «своими глазами» увидеть, каковы они, эти люди.
Мастерски сделан портрет промышленного магната сэра Магнуса Доннерса. Ничего плохого о нем как будто бы не сказано: красив, умен, энергичен, — но почему-то чем дальше, тем больше этот человек вызывает страх и отвращение. Какие-то детали внешнего облика и поведения, поначалу даже не зафиксированные сознанием, заставляют читателя почувствовать внутренний холод, презрение к людям, скрытую жестокость сэра Магнуса. И вот что важно: большинство этих примет обесчеловеченности воспринимаются как атрибут «капитана индустрии», то есть как непременное, необходимое условие для того, чтобы стать и быть «магнусом».
Автор несколько раз замечает, что было бы ошибкой не видеть силу воли, силу характера, энергию людей Сити. Но он показывает ограниченность этой силы, ее механическую однолинейность. Сити иссушает душу, даже люди от природы одаренные что-то безнадежно утрачивают, лишаются каких-то важных свойств личности.
Людям Сити в романах цикла противостоят люди искусства. Противопоставление это, разумеется, не новое, но ни в какой мере не утратившее своей оправданности. Автор хорошо знает этот круг и не скрывает его теневых сторон. Но люди искусства у Поуэлла при всех их слабостях сохраняют истинную человечность. Художники Дикон и Барнби, писатель Трэпнел и особенно композитор Морланд воплощают для автора творческое начало. Работа — всегда, при любых обстоятельствах, творчество как смысл и цель жизни — вот в чем великое преимущество художника перед людьми бизнеса.
Враждебность современного «общества потребления» искусству раскрывается в романе «Книги для мебели» (1971). Именно здесь Поуэлл скажет, что даже в то время, когда имя писателя повторяется во всех газетах, он может быть вынужден выпрашивать деньги взаймы, чтобы не умереть с голоду до следующей книги.
Не обходит ирония Поуэлла и опасность «соблазнов» коммерческого искусства, разрушительного для таланта художника стремления угождать читателю или зрителю. В том или ином виде, в той или иной мере противоречие бизнес — искусство присутствует почти во всех книгах цикла.
Над героями комедии Поуэлла, что бы с ними ни происходило, возвышается грозная фигура Времени. Понятие Времени у Поуэлла многозначно: это и рок, управляющий людьми, определяющий их судьбы, и естественная смена «времен года» в жизни человеческой, и конкретно-исторические обстоятельства. Жизненные судьбы героев цикла прямо или косвенно связаны с историей Англии на протяжении более полувека. Людей одного поколения, утверждает автор, сближает дух времени, Zeitgeist. Поуэлл пользуется немецким словом, подчеркивая тем самым важность этого историко-философского понятия.