– Нет, Красс, ничего не знаю. Но если Цинна не вступит в игру, нам придется искать другую кандидатуру на роль второго консула.
Шел уже четвертый круг заезда. Даций уверенно лидировал, за ним шел фракиец. Павел шел третьим, а завершали цепочку пострадавшие от морской болезни испанские лошади. Толпа одобрительно шумела; все смотрели туда, где колесницам предстояло завернуть за угол и начать пятый круг. Убрали очередное деревянное яйцо, а голоса зрителей уже охрипли от крика.
– А что ты думаешь о Юлии? Ведь его пребывание в Испании заканчивается, – задумчиво произнес Красс.
Помпей взглянул настороженно. Он все еще подозревал коллегу в симпатиях к Цезарю, которых сам вовсе не разделял. Разве не этот человек уладил дело с долгами Десятого легиона, когда Юлий возглавил его?.. Помпей покачал головой:
– Только не он, Красс. Этот пес умеет кусаться. Уверен, тебе неприятности нужны не больше, чем мне самому.
Даций увеличил разрыв, и Красс продолжал возбужденно говорить, довольный, что сумел нарушить невозмутимое спокойствие соперника.
– Говорят, что Цезарь очень успешно повел дела в Испании. Привлек под наше влияние новые земли и города. Я даже слышал разговоры о том, что ему собираются устроить триумфальную встречу.
Помпей смерил Красса острым взглядом и нахмурился:
– Ничего не слышал ни о каких триумфальных встречах. И по-моему, я высказался достаточно ясно. Когда служба в Испании подойдет к концу, я постараюсь сразу отослать его еще куда-нибудь. Может быть, в Грецию. Так что забудь все свои планы, Красс. Я видел, как мои собственные люди стояли под дождем, приветствуя этого человека. Мои люди отдают почести какому-то чужаку!.. Надеюсь, ты хорошо помнишь Мария. Городу не нужен еще один такой же выскочка, особенно в качестве консула.
Красс не спешил отвечать на эту тираду, и Помпей предпочел принять молчание за согласие.
Внизу события развивались бурно. Дация догнала испанская колесница. Но в тот самый миг, когда оба экипажа поравнялись, испанский возница дрогнул и на долю секунды потерял управление лошадьми. Даже столь малой оплошности оказалось достаточно: со страшным грохотом, заглушившим дружный вопль ужаса на трибунах, колесницы столкнулись, и вот уже лошади, опрокинувшись, с громким ржанием беспомощно бьются на земле.
Фракиец изо всех сил натянул вожжи, чтобы замедлить ход своей колесницы и обойти неожиданное препятствие. Хлестнув тех лошадей, которые шли ближе к месту события, он заставил их ускорить бег. Резкое изменение аллюра едва не опрокинуло его самого. Толпа в ужасе наблюдала, как маленький человек мучительно борется, пытаясь сохранить равновесие. Затем опасное место было успешно пройдено, и люди на трибунах дружно поднялись с мест, аплодируя искусству атлета.
Помпей не смог сдержать проклятия – Даций неподвижно лежал на песке, неестественно вывернув ногу. Может, ему и удастся выжить, но вот управлять колесницей уже не придется никогда.
– Подай знак охранникам, которых я тебе выделил, Красс. Как только люди очнутся от шока, начнется драка.
Красс решительно сжал губы и, поймав взгляд центуриона, поднял сжатую в кулак руку. Легионеры пошли меж рядов, и, как оказалось, вовремя. Пережив волнение за судьбу лошадей и возниц, люди осознали, что потеряли свои ставки, и теперь отчаянными криками выражали разочарование. Последние круги заезда прошли без происшествий и почти не привлекли внимания зрителей. Фракиец победил, первым преодолев финишную прямую, однако публика реагировала вяло. Уже завязались потасовки; легионеры действовали быстро и решительно, не стесняясь бить дерущихся мечами, пусть и плашмя.
Помпей дал знать собственной охране, что собирается уходить, и легионеры принялись расчищать ему дорогу. Взглянув на Красса, он заметил его недовольство, поскольку соперник вовсе не собирался скрывать отношения к происходящему. На улице Помпей глубоко задумался, не обращая никакого внимания на волнение за спиной.
Юлий спешился на краю деревни, и лошадь принялась спокойно щипать траву между камнями древней дороги. До этого они с Сервилией долго ехали по холмистой местности, не встречая никаких признаков человеческого жилья. Места были удивительно красивы – леса чередовались с нависающими над зелеными долинами меловыми скалами. Пока они добирались сюда, солнце успело преодолеть полуденную черту. Судя по всему, в этом краю царствовали дикие животные: всадники не раз замечали, как от них шарахаются в стороны то благородный олень, то кабан.
Юлий специально выбирал самые безлюдные тропы, иногда намеренно удлиняя путь. Казалось, путешествие вдвоем вполне его устраивает, и Сервилия чувствовала себя польщенной. Порой создавалось впечатление, что они одни на всем белом свете. Тенистые леса хранили молчание, и всадники пробирались, чувствуя себя почти призрачными существами. Неожиданно лес сменялся залитой ярким солнечным светом цветущей и благоухающей долиной; тогда всадники радостно подстегивали лошадей и веселым галопом уносились прочь от тьмы, не останавливаясь до тех пор, пока у лошадей, да и у них самих, не сбивалось дыхание. Сервилия не могла припомнить столь приятно проведенного дня.