— Молодой человек, вы только не подумайте чего! Я… Понимаете, глупо конечно, но я мертвецов боюсь!
Юноша вновь флегматично пожимает плечами, а потом хмыкает:
— И чего нас бояться-то?
К станции Дуня подошла в сумерках. И как же Крештен предлагал дождаться его на перроне? Насмехался, что ли? Поезд, наверное, прибыл сюда часа за два до странницы — и каких-то полчаса плюс-минус десять минут роли не играли. Если так, то открытие не из приятных. Однако даже оно не могло испортить радужное настроение. Кто его знает, может, у здоровяка чувство юмора подкачало — до пункта назначения она легко добралась. Правда, немного смутила безлюдная дорога. С другой стороны, никто в попутчики не набивался.
На платформе царила тишина. Сиротливо серели лавочки, ветер гонял бумажки вокруг перевёрнутых урн. Делал он это как-то лениво, будто ему надоело выполнять каждодневную, рутинную работу да деваться было некуда. Разве что пошевелить уныло обвисшие листочки на чахлых деревцах во вмурованных в землю кадках или пройтись по ленточной гребёнке объявлений, что тут же облепили стенд, похожий на рекламный щит, глухую коробку будочки, тёмный — то ли фонарный, то ли просто электрический — столб. Так ведь и это тоже не праздник.
Дуня осторожно поднялась по раздолбанным ступенькам лестницы, держась поближе к перилам, но не касаясь их — перекошенных, местами смятых, словно ждущих чей-нибудь руки, чтобы обвалиться или осыпаться ржавой трухой. Девушка покачала головой — какой беспорядок! После добротного состава она никак не предполагала увидеть такую разруху, тем более в приграничной зоне. Впрочем, всякое случается. Вдруг это последствия войны? Или мятежей? О чём-то таком упоминал Крештен. Столь опасные предположения не страшили Дуню — по-настоящему испугалась она, когда подошла к кассе. Или к тому, что девушка за неё приняла.
После безрадостной картины, каковой её встретил перрон, странница уже не рассчитывала сразу купить билеты — вряд ли кто-то трудился в столь поздний час. Однако, судя по разбитому окошку за тонкой решёткой, здесь и в другое время никто не работал. И отчего-то именно тёмный зев кассы заставил поёжиться, хотя было тепло, обхватить себя руками и поспешить к дальнему огоньку. Дуня надеялась, что идёт к вокзалу, где обязаны находиться живые существа.
Залом ожидания, или что уж это было, владело запустенье. Да, в помещении оказалось чище, чем на улице, почти все сиденья оставались в своих рядах, хотя попадались бреши в целые секции. Весь потолок заняли лампы дневного света — в основном, они горели ровно, но попадались и такие, что судорожно мерцали, тихо звеня в такт. От одного лишь взгляда на рождаемую ими и тотчас умирающую тень разболелись глаза и голова. Дуня уж позабыла, как испорченные патроны могут раздражать. Напротив двери ровной шеренгой выстроились кабинки, где грубо заколоченные плохо обструганными деревяшками, где всё ещё щеголяющие битым стеклом за тонкими железными прутьями. Стекло, надо сказать, били не только камнями, но и пулями — некоторые дыры выглядели чересчур характерно: округлые, с сеточкой трещин.
Кассы. Тоже. Без билетов.
Без людей.
Что же тут произошло? И произошло давно, очень давно. О своих наблюдательных и детективных способностях Дуня имела не лучшее мнение ещё до изысканий в замке сэра Л'рута, но сейчас особенные умения и не требовалось, как и опыт просмотра американских триллеров — не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять очевидное. Здание вокзала было заброшено не один год. А если это так…
Вывод напрашивался сам собой. Не могла. Не могла — и всё тут! — железнодорожная бригада настолько зло подшутить над стопщицей. Конечно, Дуня плоховато разбиралась в людях и тем более в не-людях, кем, на деле, являлись работяги, но парни не казались злодеями… последними сволочами, если на то пошло. А, значит… Заглушая шёпот разума, отмахиваясь от логических рассуждений и глуша растущую в груди тревогу, странница побежала к боковому выходу. Ответы она найдёт снаружи. Она не станет панически искать их внутри.
Самые страшные опасения девушки не оправдались — дверь вывела в вестибюль, стиснутый по бокам то ли кассами, то ли сувенирными киосками типа «Всё в дорогу». Также в вестибюле имелся выход в город. Точнее — на привокзальную площадь, наверное, столь же захламлённую временем, как и сам вокзал. Зато за ней кипела жизнь. По крайней мере, за тёмным пространством следовало расцвеченное электрическим светом, подмаргивающим неоном и, похоже, трепещущим лазером.