— И как?
— Может — и принесла. Откуда ж мне знать, почему к нам валом валили и простые работяги с массовкой, и актёры с самой великой Матальдой во главе, и денежные мешки. Вдруг и впрямь дело в талисмане? А, возможно, «Дракон и Роза» — лучшее кафе Эстрагона… — он, талантливо выдержав драматическую паузу, подмигнул Дуне. — Но наиболее вероятный ответ, боюсь, куда прозаичнее. Хозяйка выбрала правильное место — мы ж ближе всех к основной съёмочной площадке оказались, а в кино, чтобы добиться успеха, надо быть быстрым. — Парень тяжко вздохнул. — Да что нам с тех времён теперь? — Он вздохнул ещё тяжелее. — А ведь сама Матальда звала меня к себе поваром! Эх… Но как я мог свою глупую сестрицу с племяшами бросить? Она не захотела уезжать. Триль-Триль… Небо! Знал бы папаша, чем его любимая дочурка занимается, сначала б меня кастрировал за недогляд, а потом всех мужиков в городе. И, пожалуй, был бы прав.
Пять стандартных… Дуня не очень понимала смысл этого слова, но, понаблюдав житьё-бытьё местных, решила, что год здесь не так уж отличается от года в родном мире или года в мире Сладкоежки и Вирьяна… Пять стандартных лет назад, сразу же после отъезда главной съёмочной группы «самой грандиозной кинокартины вселенной», город напрочь отрезало от внешнего мира. Отрубило связь, перестали приходить челноки с орбиты — Эстрагон не имел своего космопорта. Вообще-то и космовокзала, или как уж это называется, тоже — челноки садились в пустыне, которой являлась планета, у самой черты города. Там же мог приземлиться средних размеров (их Дуня тоже не знала) звездолёт, однако никто там не приземлялся, к глубокому сожалению всё ещё надеявшегося на что-то населения. Так вот и получилось, огромная территория по сути оказалась меньше огородика в самой захудалой из деревенек сэра Л'рута — границы давили на путешественницу между мирами.
Вроде бы, что до них — открытых границ и дорог вовне — девушке, которая вышла за пределы замка странноватого рыцаря всего три раза? Один раз от скуки, второй — от неудовлетворённого любопытства и неумения просчитывать события на несколько шагов вперёд. Третий — из-за страха. Она сбегала от жениха… но… отсутствие рамок позволяло, если не быть, то ощущать себя свободной! Да и странница сбежала от Вирьяна, а ведь в Эстрагоне тоже было от кого бежать — только некуда, действительно некуда. Ибо настоящая жизнь, цивилизация существовала далеко за рубежами солнечной системы, в которой волей случая очутился Эстрагон.
Единственный город на планете, построенный благодаря мимолётной прихоти, а не острой необходимости. Здесь снимали историческое кино, и Эстрагон был всего лишь декорацией, которая вдруг стала домом для тысяч людей. Они в сплошных песках нашли воду, что и позволило превратиться из заднего плана в реальное поселение. Тут искали счастье, работу, любовь, славу, деньги, себя… Кто и что находил, трудно сказать. По крайней мере, у всех возникало желание что-то делать. Люди мечтали превратить городок в туристический центр, в который будут стремиться из самых дальних, никому неизвестных галактик. А рекламой послужат фильмы, творимые здесь. Жители хотели превратить пустыню в зелёные тропики, для чего уже почти хватало и специалистов, и спонсоров, и просто романтиков. Эстрагонцы намеревались… Всё резко закончилось, задрожало и исчезло, словно мираж, подобный тем, что снимали кинокамеры. И никто не знал ответа, отчего так случилось.
— Ой! — Дуня с удивлением поняла, на кого смотрит. — А она здесь откуда?
— Ты так говоришь, будто с ней знакома, — изумился в ответ Рай.
— Э… нет… не совсем… — по легенде, которую сочинили местные без какого-либо участия самой путешественницы, девушка не могла знать о реалиях Эстрагона. Так оно и было в действительности, но по иной причине, нежели та, о которой подумали хозяева. Зато у них не возникало вопросов, откуда явилась Дуня и отчего она настолько беспомощна в быту. Разубеждать кого бы то ни было странница не стала — их версия казалась правдоподобнее. Почему-то девушке подумалось, что в отличие от мира покойного Пятиглазого летающее бревно в этом объяснялось не магией, а наукой, или чем-то вроде того. — Скорее… с её матерью или старшей сестрой. Ну-уу, с той, которая могла за них сойти. Похожи… эм-мм… как они, — девушка кивнула на заключённого сто сорок четыре с батюшкой.
Н-да, но отчего же она уверена… Ведь похожи! Как старая фотография на нынешний оригинал.
Воздушная. Погружённая в себя. Сияющая неземным светом. Юная. Не траченная косметикой. Невинная.
Белокурый ангел, которому нет нужды в святом нимбе. Богиня утренней росы. Пастушка единорогов.