Домик уже пылал. Сколько труда и терпения потребовалось, чтобы выстроить его на краю дикого леса в чистом поле! Сначала расчистить полянку, убирать старые камни и выровнять землицу до одного уровня. Срубить в лесу подходящие деревья, перетаскать их к стройке, обработать. Аккуратно разложить да просушить. А сколько сил ушло, сколько мозолей набито, чтобы вспахать и засеять поле, обнести его пускай простенькой, но оградкой. Ко всему прочему, золота на разрешение тоже ведь немало пришлось отдать, да и семена обычной пшеницы нынче тоже не дешевы. Сашка вон тоже семь потов пролил, пока мельницу возвел, но ему проще, ему внук помогает. Сотому уровню всяк сподручней, чем червонцу, силушка она куда как больше на соточке-то, можно бревна не на горбу тащить, а в сумку запихать, как это чудно не звучит. Мне же никто не помогал, покойная старуха покинула раньше времени, а дети... да что дети, внуки и те не вспоминают. Что взять со старого деда прозябающего в деревне? Спасибо Сашке и его старшему, надоумили, как денежку заработать. На той стороне-то, только пенсия, а на нее не разгуляешься, да и ноги на сырости болят проклятые. Подняться по лестнице и то дело не простое. А тут... а тут ничего не болит, ну почти ничего. Душу то, как вылечить? Никто ж не знает, а кто говорит что знает, тот брешет. Никто не знает, и точка!
Долго думали мы с Сашкой и Колькой, разговоры разговаривали, чаи гоняли на можжевельнике, да и порешили. Чего нам терять? Старые избы свои? Да они и так на ладан дышат, ни сил не денег подлатать нету, да и помощников тоже. И когда старший внук Сашки предложил заработать честным трудом по тыщенке за неделю, мы в итоге согласились. Глядишь и на оградку кованную хватит. Всего то и требовалось, что в гроб пластиковый лечь, да зайти в игру помочь внучку травок прособирать с недельку. Он со своими друзьями приятелями, что там варил из них, а затем продавал. Ну сказано сделано, сходили в баньку попарились хорошенько. У Сашки втроем, больше то некому, подготовили дом да купили по гробику себе. В город за ними пришлось смотаться, в центр мать его так. Паренек что продавал, довольный был, думал самый умный. Впарил трем маразматикам по гробику в рассрочку под залог, и рад себе. А залог тот, не сегодня - завтра, рухнуть может, гори оно все синим пламенем. Мы еще посмеялись над ним, когда он узнал, куда именно их доставлять нужно. Посмеялись вдоволь, но выкрутился собачий сын, нажал на кого надо, привезли нам наши гробики.
Долго кумекали как все это подключать, да устанавливать. Но ничего, справились сами, и вроде даже неплохо. Внучок то мал еще, десять ему. Шпрехает во всей этой зауми лучше, чем в математике, а объяснить толком, по-человечески, не может. Ну, тут уж ничего не попишешь, нетерпелив, как и все дети, две секунды на месте усидеть не может. А денежку, к слову, по более моего зарабатывает. Смешно конечно, смешно и несправедливо, а может как раз наоборот. Самая она справедливость и есть, во всей своей неприглядной красе. Ну да ладно, не мне судить. Тем паче, что сумели-таки мы в игру эту окаянную зайти, и даже нашли друг друга почти что сразу. Три голодранца, в одном исподнем и с краюхой хлеба за пазухой. Как нашлись, да так и сели на землю и давай то хохотать, то слезы лить. Ничего не болит, кости не ноют, и зубы все свои. Успокоились и принялись внука искать, внучок то в игре знатный хлопец, хоть рожа словно зеленкой измазана. Ну да ничего, еще и не на таких страшилищ насмотрелись. Отвел нас внучок в лес, показал травку и был таков. Сказал, что пошел творить добро и причинять справедливость, ну этот да, этот натворит. Мы же покряхтели по привычке да принялись собирать. Сначала не очень выходило, ну да мы к труду привычные, что нам трава какая то? Мы и ягод с грибами под вечер насобирали, да и шалашик соорудили. А потом и вовсе костерок разожгли.
Местные на нас косились поначалу, а потом привыкли, главное внучок наутро прибежал одежки принес, хорошей и удобной. За что был расцелован Сашкой, да и мы сердечно отблагодарили. Ну как могли, внучок аж замялся, видно, что приятна похвала, а перед приятелями застыдился, да так застыдился что пулей убег в город. Сашке еще всякого натащил, и серп и котомку, да сапоги всем нам троим. Чай в тех мокасинах, что в первый раз притащил, только индейцам разгуливать по лесу и удобно. Так мал по мало обросли мы барахлишком, то топор притащит то еще чего, а мы так по лесу по кругу и бродили. Все его траву собирали, на вроде щавеля, но не щавель, сладкий больно. Его еще местные зайцы очень любили. Мы косых не трогали, те непуганые сами под ноги лезли, да и нам не до них было. Так с миром их и отпускали. На всякие буковки да прочие, мы внимание то особенно не обращали. Чай привыкли глазам верить, а не подсказкам всяким. Помню подарили мне на шестой десяток очки новые, те тоже все норовили подписать да обозначить. Я тогда за подарок поблагодарил от души, но на следующий день, как все разъехались, положил их на полку. Так на полке до сих пор и лежат, а к чему они мне? Я и так знаю что дом это дом, березка это березка, а косой он и в друмире косой. Жаль с тех пор больше никто не приезжал, все по телефону звонили, а потом и вовсе позабыли.
Долго ли коротко ли, а пролетела неделя чухнутся не успели. Внучок не обманул, и сверх того дал больше от щедрот так сказать, вот радости то у нас было. Только хотели уже домой вернуться да в город рвануть, а не тут - то было. Сломалась кнопка окаянная, нажиматься то нажималась, а не работала и все тут. Внук то обрадовался, а мы сели где стояли, словно бревном пришибленные, что делать и знать не знаем. Ну да ничего, спасибо все Сашкиному внучку, дал нам литрушку на троих мы и в себя пришли. Внучок хотел с нами было, да у Сашки рука то всегда тяжела была, враз подзатыльник внучок отхватил и тут же все понял и более не шалил. Приговорили мы литрушечку то, да встали, чего зря землю плющить? Раз ноги ходят и руки на месте, дальше жить надо. Внучка вон воспитывать, а то совсем от рук отбился, родителям все некогда сына воспитывать. Работа видишь ли у них, перед монитором сидеть кнопочки нажимать, трудяги млин.