— Марк, — тихо позвала его Клейто.
Вздрогнув, он отступил за дерево.
— Марк, это мы, — членораздельно произнесла Клейто.
— Айна!? — прошелестел голос Марка и Клейто, вдруг испугалась. Она понимала его чисто по-человечески, если он, и впрямь когда-то любил Айну, то для него будет трагедией, узнать о том, что Айна сейчас находится на Земле с Аристоклом. Марк землянин, он не испытал ещё на себе тонкости Марсиан, умеющих сыграть на твоих чувствах. В данном случае, Айна оказалась истинной марсианкой. Что ж, они с Аристоклом стоят друг друга.
— Марк, я Клейто, — честно призналась она и, сожалея, пожала плечами.
Лицо Айны вдруг исказилось в гримасу боли.
— Что вам здесь нужно? Вы, оба, что вы хотите от меня, бедной, больной женщины!
Клейто переглянулась с Игулом. Может, и впрямь он свихнулся? Но вслух спросила его:
— Может это Айна?
Тот, усмехнувшись, ответил:
— Представь себе картину: Марк и Аристокл.
— Ах, да! — хватилась Клейто
— Убирайтесь вон! — крикнул Марк, вмешавшись в их тихую беседу, — мне совершенно ясно, вы хотите оживить прошлое, но его нет! Нет! Прошлого больше нет! Вы слышите меня — нет!
Говоря это, он наступал на Игула, по всему видно, что этот трюк он проделывал не единожды. Наконец, Игул выкрикнул:
— Прекрати, Марк! — и пошёл в ответную атаку на беснующуюся женщину, — значит, нашёл себе тихое местечко! Кормят его, одевают! Места-то, какие, ну чем не рай?
Игул раскинул руками окрест. "Зачем он так?" — взволновалась Клейто. Но, Марк сейчас был сам собой, поэтому и встал на свою защиту.
— Закрой рот, Игул, для тебя я даже пальцем не пошевелю!
— А, для неё? — показал Игул на Клейто, ничуть не обидевшись на выпад Марка.
И тот остепенился. Он приобрел, наконец, вид разумного человека, и, плюхнувшись на скамейку, уставился на Клейто. Немного погрустнев, он проговорил:
— Пусть она докажет, что она Клейто, а не Айна.
— Я Ольга Владимировна, — отозвалась Клейто.
— Это не доказательство. Айна могла знать об этом.
Клейто задумалась.
— Марк, ну зачем мне тебя обманывать?
— Я не верю! — крикнул он, вдруг, — я не верю в то, что Айна сейчас на Земле тешится с Аристоклом!
— Тебе придётся поверить в это, — угрюмо произнесла Клейто.
Пристально вглядываясь в его глаза, она проговорила:
— Марк, слушай меня внимательно: между нами никогда не было интимной связи, а, поцеловавшись один, единственный раз, мы с тобой поняли, что заниматься вместе этим сомнительным удовольствием нам не суждено.
Марк безнадёжно уткнулся головой в ладони, а Клейто с Игулом сокрушённо переглянулись.
— Марк, ты сможешь её вернуть, — неуверенно произнёс Игул, но Марк не шелохнулся.
— Марк, есть один способ вернуть Айну, — добавила тихо Клейто, присев рядом с ним на корточки.
Наконец, он оторвался от ладоней и, повернув к ней голову, проговорил:
— Хорошо, Клейто, я помогу тебе.
— Мы знали, Марк, что так и будет. Мы всё вернём на свои места.
— Мы сделаем больше, чем это, — уверенно добавил Марк, уже поднявшись со скамейки и подойдя к ручью, плеснул в лицо ледяной воды.
Свет вечернего солнца просачивался через прозрачную стену и разливался розовым маревом по всему холлу.
— Нужно что-то делать, Игул, — разнёсся по холлу чистый голос Марка, — мы не можем до бесконечности пользоваться твоей добротой.
Естественно, это говорила Клейто, прохаживаясь вдоль дивана, на котором сидели Игул с настоящим Марком.
— Ты хочешь устроиться на работу? — спросил Игул.
— А, что, хорошее дело, — с иронией произнёс настоящий Марк, — Клейто пойдёт грузчиком на местный завод, а я устроюсь гувернанткой к детишкам в ясли.
— Не зубоскаль, Марк, — отозвалась Клейто, — о нас уже сочиняют чёрте что.
— И вовсе не чёрте что. Просто нужно следовать логике народа, а значит, оформить по закону наши с тобой отношения. Тогда может быть социальная служба Апек и выделит нам комнатушку. Ох, и заживём мы душа в душу…
— Марк, ты неисправим! Мне бы твои нервы!
Она остановилась напротив него и не знала, что ещё добавить.
— Ладно, не ссорьтесь, — прервал их "контакт" Игул, — самое важное сейчас, это найти средства на устройство новой лаборатории, подумайте лучше об этом.
— Я и говорю, — не унимался Марк, — подзаработаем деньжат лет эдак, через…
— Марк!
— Молчу!
Полемику прервал вызов профессора Мысского. Его голограмма проявилась, как раз в том месте, где розовело вечернее небо.
— Господа, вот уже месяц, я жду вашего звонка, но, как видно, вы забыли обо мне и в советах старого академика не нуждаетесь.
Сцена удивления длилась не долго. Если Глаза Клейто и Марка светились неподдельной радостью, для них он был, что-то вроде Господа, сошедшего с небес, то прищуренные глаза Игула выражали обратное.
— Профессор, — проговорил он, — что-то слабо верится в вашу искренность. Не вы ли сами посодействовали кое-кому упечь Марка в свою клинику.
— Я, Игул. Более того, я был инициатором.
— Да!? Тогда это сверх наглость, с вашей стороны, явиться сюда.
— Не спешите с выводами, молодой человек, остановил его Мысский, — К сожалению, меня не было в тот момент, когда вы забрали Марка. Я бы мог поговорить с вами ещё тогда.
— Чего вы от нас хотите? — не унимался Игул.
— Я подумал, мы нужны друг другу. И ваши друзья, Игул понимают это, как никогда.
— Что вы говорите!? Да, мои друзья сейчас пребывают в такой ситуации, что готовы броситься в объятия любого проходимца!
— Я думаю, Игул, не стоит говорить с профессором таким тоном, — одёрнула его Клейто.
— Молчи, Клейто, ты не знаешь того, что здесь творилось после того, как наш продиноход потерпел крушение. Профессор Мысский тогда самолично обследовал каждого, кто имел, хоть какое-то отношение к испытаниям. Это он объявил Айну, то есть нашего Марка "не в себе", как он тогда выразился, и лично помог двойнику Клейто забрать ребёнка Айны.
— Остановись, Игул, разве ты не помнишь тогдашнее состояние Марка. За ним и в самом деле нужен был уход. И кто, как ни я мог наблюдать за ним ежедневно в своей клинике, зная его истинное имя.
На фоне багровеющего неба, его голограмма становилась всё ярче.
— Моя задача состояла в том, чтобы оградить его от внешних потрясений и сохранить его разум ясным. Поэтому я периодически облучал его одиновым потоком слабой интенсивности.
— Но ради своих сомнительных экспериментов, вы отняли у него ребёнка, — выкрикнул Игул, не зная, чем ещё парировать.
— Погодите, — спокойно произнёс Марк, — я, конечно, польщён, Игул, что ты так печёшься о моей судьбе, но согласись, доводы Профессора кажутся убедительными. И потом, у нас просто нет выбора. Мы должны выслушать его и принять его помощь.
— Не верь ему, Марк, они с Айной за одно.
— Могу я доказать свою невиновность?
Мысский, скромно, как на уроке поднял руку.
— Профессор, это ваше право, — усмехнулся Марк.
— Нас с вами многое связывает, поэтому, я попытаюсь раскрыть свои карты, хотя, не знаю, поймёте ли вы. Итак, Игул, тебя всё ещё смущает тот факт, что я был участником во всех этих перипетиях.
— Инициатором, — поправил его Игул.
— Хорошо, но Игул, ты доподлинно знаешь, что для меня значит моя клиника. Это моя жизнь, мой хлеб, моё детище. Так вот, моя клиника стала предметом шантажа для Клейто — два, которая откуда-то узнала все мои секреты.
— Айна? — напряжённо спросил Марк, — она вообще не могла знать о вас. Вы появились в нашей жизни, в тот момент, когда сама Айна исчезла.
— Не забывайте, тогда я не мог знать об Айне. Я думал, как и все, что это Клейто и у неё просто испортился характер, в результате эксперимента.
— Тогда, об этом ей рассказал Аристокл, — отозвался Игул, именно оттуда она могла знать, что вы когда-то помогали нам.
— Мой дорогой, ни Клейто, ни Аристокл и не Айна — никто не мог знать о теме моих трудов, но она чётко дала понять, что именно ей известно.