Много охотников нашлось получить в жены красавицу да еще и половину сокровищ в придачу. Только никто из них вылечить бедную девушку не смог.
Пришел тогда барсук к богачу и говорит:
— Отведи меня к твоей дочери. Я ее мигом от недуга излечу!
Обрадовался богач, повел барсука к дочери. Шлепнул легонько барсук девушку по носу волшебным веером, и нос на глазах уменьшился.
Заплакал отец от радости, слугам к свадьбе готовиться велел. Все в делах да хлопотах, только барсук день-деньской бездельничает — пьет да ест, ест да пьет, да на солнышке греется. «Чем бы заняться?» — все думает.
Достал он волшебный веер, хлоп себя по носу — нос вверх стал расти. Смотрел-смотрел барсук да и уснул. А нос все растет! Одно облачко проткнул, другое, третье. До самого неба вырос нос у барсука.
А на небе тем временем небесные строители мост строили. Видят, с земли шест какой-то тянется.
— Вот и шест для перил, — обрадовались и изо всей силы потянули барсука за нос.
Проснулся барсук — ничего понять не может. Огляделся — испугался. Земля далеко внизу осталась, над головой пушистые облака плывут. Кричал-кричал барсук, на помощь звал, да никто не откликнулся.
Что стало с тем барсуком — неизвестно. Только никто его с тех пор больше не видел.
Колокол из Дворца дракона
лучилось это очень-очень давно. Висел на звоннице в храме Сэннэндзи, что в Симоносэки, огромный колокол. Звон его разносился далеко по округе и всегда радовал людей.
Каждое утро в один и тот же час ударял звонарь по колоколу.
— Ну вот, — говорили крестьяне, — это звонит колокол храма Сэннэндзи. Значит, пора нам в поле отправляться.
И каждый вечер узнавали люди время по удару большого колокола.
— Слышите? — спрашивали они друг друга. — Уже прозвенел колокол. Надо бы домой возвращаться.
Так и жили люди в тех местах: по удару колокола.
Но однажды случилось вот что. Вышли крестьяне на поля, работают, рук не покладая, вдруг слышат — звонит большой колокол храма Сэннэндзи. Удивились крестьяне:
— Не время еще нашему колоколу звонить! Может, беда какая стряслась?
Услыхал звон колокола и сам настоятель храма. Очень его это рассердило. «Что за непорядок такой! — подумал он. — Кто посмел в такой час в колокол ударить?!»
Вышел настоятель из храма, на звонницу глянул, да так и остолбенел: колокол звенит, а звонаря-то и рядом нет!
— Вот невидаль! — всплеснул руками настоятель. — Где ж это видано, чтоб колокола сами по себе звонили?
Начались с того дня в храме Сэннэндзи настоящие чудеса. Чуть вечер настанет, поднимется на звоннице ветерок, а как полночь наступит, загудит колокол да на всю округу как забьет: гон! гон! гон!
Стали люди замечать, что особенно громко звучит он во время дождя или шторма. «Неспроста все это», — думали они. Но что делать — не знали.
А тем временем совсем в той деревне от колокола житья не стало. Бьет всю ночь напролет, хоть уши затыкай. Натянут себе крестьяне одеяло на голову, а уснуть все равно не могут.
И чем бы все это кончилось — неизвестно, если б не явилась однажды ночью к настоятелю красивая девушка. Вошла она неслышно в храм, у изголовья встала и говорит:
— Прислал меня к тебе повелитель морской из самого Дворца дракона. Очень ему хочется колокол с твоей звонницы иметь. Прикажи его к нам во дворец отправить, а не то большая беда придет — разлетится твой храм, да и колокол в придачу, вдребезги!
Сказала так, и в тот же миг в струйку дыма превратилась. Поплыл тот дымок над морем и исчез.
На следующее утро позвал настоятель крестьян, стали они совет держать.
— Раз повелитель морской из Дворца дракона требует колокол ему отдать, так и сделаем, — решили крестьяне. — А не то он нас со свету сживет. Только как мы колокол со звонницы снимем и на берег морской отнесем?
Думали они, думали и решили сетку сплести, самую прочную, из женских волос. Собрали по деревне волосы — кто прядь отдал, кто две, и сплели за две ночи большую сеть. И надо же: ни в первую ночь, ни во вторую не бил больше колокол.
На третий день поутру собрались крестьяне перед храмом. Самых сильных позвали, чтоб колокол вниз спустить могли. Вышел из храма и настоятель.
Только собрались люди за дело приняться, слышат — заскрипело что-то на звоннице. Головы подняли, да так и обомлели: пошатнулся колокол, вздохнул вроде да сам вниз спускаться стал. Идет — с боку на бок переваливается. На каменные ступени осторожно так ступает. А их-то без малого сотня будет!
Спустился колокол, сетку с себя стряхнул да по деревне зашагал. А как к холму подошел, постоял, отдышался да по крутой тропинке вверх забираться стал. Так до берега моря и дошел. Остановился у самой воды, как вкопанный, и дальше — ни с места.
Подбежали крестьяне, думать стали, как же теперь колокол в воду опустить.
— Позовите скорее Матагоро, — кричат. — Он в нашей деревне самый сильный!
Прибежал Матагоро, а с ним и все силачи деревенские. Подхватили они колокол и стали его в воду толкать. Долго они колокол в море тянули, пока, наконец, он на дно морское не ушел.
Посмотрел Матагоро: а у него в руках колоколово ухо осталось — так тянули, что оторвали.
Сказывают, что с тех пор потекла в деревне спокойная жизнь, а настоятелю храма тайны великие открылись. Научился он угадывать время штормов и тайфунов, приливов и отливов, и нередко рыбакам помогал, и урожай от непогоды спасал.
А для храма новый колокол отлили — ничуть не хуже прежнего. А наверх ему ухо от старого приделали, чтоб не забывали люди о колоколе из Дворца дракона.
Большой праздник белой лисы
огда-то очень давно в местечке Нагаивая, что в префектуре Ойта на острове Кюсю, жила одна старушка. Звали ее о-Цунэ-сан. Страсть как любила она всякие праздники и представления.
Вот как-то раз позвали ее родственники на праздник в свою деревню. Обрадовалась о-Цунэ-сан, стала в дорогу собираться. А путь-то неблизкий: через горный перевал, на побережье Матама. Очень понравился о-Цунэ-сан тот праздник, до самого вечера гости веселились.
Стала старушка в обратный путь собираться, а родственники ее уговаривают:
— Не ходи, переночуй, а уж утром в путь двинешься. Время позднее. Пока до перевала дойдешь, совсем стемнеет. Страшно на перевале ночью.
— Ну вот еще! — ответила о-Цунэ-сан. — Дорогу в лесу я хорошо знаю. Да и ночь сегодня лунная, ничего со мной не случится!
С тем в путь и отправилась. А дорога в горах крутая: все вверх и вверх бежит.
Добралась, наконец, старушка до перевала Сиромару. А день уж совсем угас. Только она отдохнуть присела, слышит — забили где-то рядом праздничные большие барабаны.
— Что бы это могло быть? — удивилась о-Цунэ-сан. — Праздник в Матама давно закончился. Может, здесь на перевале новый храм построили, а я не знаю?
Забилось у нее сердце — вот-вот выпрыгнет! Вскочила о-Цунэ-сан, да по тропинке вниз побежала. Вдруг видит: навстречу ей люди идут, веселые, нарядные, в руках бумажные фонарики держат.
— Скажите, куда вы спешите? — стала спрашивать старушка. — Верно, тут поблизости праздник будет?
— Неужели ты, бабушка, ничего не знаешь? — удивились люди. — Сегодня на перевале большое представление. Идем с нами!
Пошла о-Цунэ-сан со всеми вместе. Подошли они к маленькому домику. Заглянула о-Цунэ-сан внутрь — а там все совсем как в театре. И представление идет о том, как верный слуга харакири совершает.
А скоро и время антракта наступило. Стали тут гостей потчевать: и рис вареный поднесли, и лепешки сладкие. А потом опять представление началось. Очень грустную историю зрителям показали. О том, как спасла воина-самурая белая лисица, а потом явилась к нему в облике юной красавицы. Поженились самурай и девушка-лиса. Родился у них мальчик. Только не могла лисица навсегда с людьми остаться. Настало время ей в лес возвращаться. И запела тогда она песнь о разлуке, жалостливую-прежалостливую.