И не нужно было. Полина и сама видела в Климе человека серьезного и чувствовала, что невозможного для него мало, а если прибавить сюда его грозный вид, то и вообще можно было предположить, что он всесилен.
— Решено. Поля остается и ночует, — мама поднялась из кресла. — Прогуляемся? Эдак мы совсем засидимся и утка не полезет.
Вечера в мае приятные, но и не такие теплые, как в летние месяцы. Прохладой повеяло сразу после того, как солнце коснулось своим боком далекого горизонта. Все двинулись к парку, на ходу беседовали и показывали Полечке и деревца, и беседочки, и фонарики. Клим видел, как зябко ежится мама и как Поля льнет ближе к Жене, стараясь найти тепла у крепкого младшенького, а тот обаяшка, радостно обнимает девушку за плечи и прижимает к себе. Клим не был подвержен припадкам или сиюминутным истерикам, но тут психанул, удивился сам себе, но и придумал кое-что.
— Я сейчас, — сказал тихо, но услышали все.
Таков Клим. И не сказать, что уж очень властный, но эдакий, убедительный, местами подавляющий. Но, знаете, он имел право вести себя так! Клим Прозоров никогда не был голословным, любой его поступок был логичен и каждое свое высказывание он прекрасно умел аргументировать. Создавалось впечатление, что Клим всегда прав. Впрочем, так оно и было чаще всего, а потому и прислушивались к любому его слову, даже самому тихому и дома, и на работе. Культа личности Клима в семье, разумеется, не было, а в офисе…ну, там так положено. Шеф — Бог! Конечно, это все наложило отпечаток на его характер.
«Большим босом» он стал не сразу, а постепенно: парень пахал, как проклятый, вывел семейный бизнес на высочайший уровень и теперь пожинал плоды власти и благосостояния. Какие плоды? Горькие, в основном. На пьедесталах стоят в одиночестве. Кучка подхалимов, и тех, кто желал поиметь с Клима выгоды, не в счет. Оттого и вид он имел такой — вечный «poker face»*. Правда, с грозным оттенком.
От автора: Poker face — в терминологии покера выражение лица, не выдающее эмоций, а также мимические уловки, вводящие оппонента в заблуждение.
Были у него друзья, да один заделался попом в далеком сибирском городе, а второй не выдержал коммерческой гонки и осел на Гоа. Пожалуй, только с ними Клим мог и хотел быть самим собой.
Клим оставил семейство в парке, вернулся в дом и попросил Любашу — домашнюю хозяйку — дать ему две шали. Для мамы и для Полины. Смейтесь, если хотите, но Клим хотел, чтобы не мерзла мама (это не смешно), и чтобы Женька перестал обнимать Полю (вот тут можно и улыбнуться Климовым детским уловкам)! Он бы сам хотел обнимать ее, но не мог, а потому шаль — это то, что позволит ему отцепить младшенького от его, чёрт подери, девушки!
Цапнул платки из рук Любаши и, удивив ее некоторой суетливостью, ему не свойственной, поторопился нагнать гуляющих.
— Поль, это крыжовник. Ты кустов никогда не видела? Мы не сажаем ягод, но тут мама Генека настояла. Ей, видишь ли, нравится, — услышал Клим голос отца.
— Я не видела, как растет крыжовник. Я бывала с бабушкой на даче у ее подруги, но там был петух. Он меня клюнул больно, и я не ходиwа больше в сад, — забавно оправдывалась Полечка, умиляя своей такой редкой, но такой приятной «w».
— Ясно. Ну а как липа выглядит, знаешь? — потешался Женька.
— Знаю, — обиделась Полечка, — Я хорошо разбираюсь в растениях и цветах. Это моя работа. И кусты знаю!
— Ага, конечно. Крыжовник не признала. — Женя обнял Полю нежно, но не отказал себе в удовольствии подшутить над ней, увидеть ее обиженно надутые губки и потемневшие глазки.
— Ты, Жень, в свое время перепутал баннер* с билл бордом*, а это твоя работа. Так что не лезь к девочке. — Анна Ильинична смеялась, но и защищала Полечку.
От автора: баннер — прямоугольный планшет из пластика, картона или бумаги, подвешенный в витрине; билл борд — большой щит с рекламным плакатом 3х6 м или 4х10 м. устанавливается на собственной подставке. У Женьки свое рекламное агентство, Анна Ильинична делает намек именно на это)))
Клим подошел к маме и укутал ее плечи теплой шалью, та в ответ поцеловала сына в щеку. Потом он двинулся к Женьке и протянул ему шаль для Полины.
— Зачем она мне? — округлил глаза младшенький.
— Вот болван, — хмыкнул отец, а Клим не стал давать объяснений, развернул вязаный платок и укрыл Полю.
И вроде не было ничего такого особенного в его поступке, но Поля сжалась и даже слегка зажмурилась. Глупенькая, вот чего испугалась? Не бить же он ее собрался, в самом-то деле… Разумеется, никакого удара Полечка не ждала, равно как и того, что близость Клима отзовется в ней непонятным роем мурашек по, простите, хребту. Вот в том самом месте, где спинка переходит в шею. Будто сначала холодком проняло, а потом затеплело, и даже обожгло.