Любовь бывает разная, но одинакова для всех тем, что не приемлет лжи. Только любимому человеку можно рассказать обо всем, не опасаясь показаться слабым или неуверенным. Он примет тебя таким, каков ты есть, более того, любит именно за это. Простая философия? Да. И очень древняя.
Эпилог
Рассказ о Женьке Прозорове в виде эксперимента.
Спустя год
— Жень, имей совесть, — шептала мама. — Ты можешь хотя бы в день свадьбы брата вести себя прилично? Хватит разглядывать девушек, мне неловко за тебя.
Празднество устроили в родительском особняке — много цветов и гостей, симпатичный оркестрик и фонарики. Женька разглядывал все это великолепие, стараясь не смотреть в сторону Клима и Поли, но не выходило.
Уже год Женька находился в состоянии ныряющего предмета. Как? Просто. Ему постоянно казалось, что он тонет, касается ногами дна, а потом всплывает. Сам для себя он определял все это как — накрыло и отпустило. Он старался не встречаться часто с Климом и Полей. Когда не видел их — приходил в себя, думал, что покончил со своей ненормальной влюбленностью, а после встречи понимал, что ничего не прошло, и боялся, что конца этому не будет.
Занятно, что в этот год его фирма расцвела, обзавелась солидными клиентами и все потому, что работы Женьки стали глубже, содержательнее. Его имя зазвучало, и он стал известен, популярен, пожалуй. Жаль, несчастлив…
Сейчас он разглядывал свою новоявленную, теперь уже законную, сестру и поражался ее спокойствию. Всегда думал, что невесты на свадьбах нервничают, а зная девушку, ждал, что она впадет в ступор. Ничего подобного…
Женька знал, почему — Полина уверена, в себе, в Климе и его любви. Нет, младший радовался за брата, но больно было все равно. Просто боль эта перестала быть острой, но изводила, пытала тихо.
И Клим был уверен. Он совсем не изменился, только взгляд стал теплым и наполненным, пожалуй. Не таким отстраненным, как раньше. Женька догадывался, что если он сам может жить без Полины, хоть и скверно, то Клим — нет. Младшему достаточно было видеть, как брат держит Полечку за руку, как смотрит и как напрягается, когда не видит ее.
Подошел Андрей Петрович, обнял жену и младшенького.
— Ну что, Прозоровы? С пополнением? Анюль, рада, что появилась дочка? Я рад.
— Андрюш, рада. Дождались. Как думаешь, внуки скоро? — Женьку тряхнуло.
— Всему свое время, Ань, — ответил Андрей Петрович и поцеловал жену в макушку.
Поля и Клим рука об руку подошли к семье и все заговорили разом, заулыбались. Женька привычно шутил. И все время, что они болтали, чувствовал на себе взгляд Полечки. И приятно и гадостно…. Улучил момент, когда мама, отец и Клим повернулись к гостям и шепнул ей.
— Что, Поль, смотришь? — и прикипел к ней взглядом.
— Ты стаw очень красивый, Женечка. — Он и не сдержался.
— Жалеешь, что не того брата выбрала? — Поля вздрогнула, но глаз от него не отвела и сказала то, чего Женька никак не ожидал.
— Женечка, миwый, когда же ты простишь мне? Что мне сдеwать, чтобы ты перестаw себя мучить? Я вижу … Я все понимаю, Женечка. Прости меня и оставь уже. — Ладошка ее нежная легко коснулась его лица и Женька, в какой-то туманной одури, прижался к ней щекой, накрыл своей ладонью. — Прости, пожаwуйста, Женя.
Он видел, как слезы наполняют ее зеленые глаза, как изгибаются печально красивые брови и чувствовал ее жалость. Это стало последней каплей, которую сам Женька мысленно назвал — днище. Не дно, не край, не конец, а именно днище!
С трудом отпустил ее руку и выдавил из себя.
— Ты ни в чем не виновата, Поль. Ни разу не сказала мне, что любишь и надежды не давала. Ты прости меня, сестренка. — И отошел быстро, стараясь не показать, что ему погано настолько, что жить не хочется.
Прямиком направился к бару и опрокинул в себя один за другим два бокала виски. Сидел, смотрел в одну точку, и казалось ему, что бродит он по тому днищцу, с трудом переставляя ноги.
— Сынище, — отцовская рука опустилась на его плечо. — Я давно должен был сказать тебе, но все как-то откладывал…Горжусь тобой. Всегда гордился сыновьями, но теперь скажу тебе так — ты мужик. Справишься.
Женькино личное днище стало еще глубже.
— Па, я поеду, пожалуй. — Тот покивал и крепко обнял сына, соглашаясь.
Женька тряхнул головой и направился к Климу и Поле прощаться.
— Ну, счастья и всего такого, братья-сестры. Поздравляю, ребят. — Пытался улыбаться.
Полечка обняла аккуратно, а Клим очень крепко и уже тихо, чтобы не слышала жена, прошептал.
— Спасибо, брат. За все. — И снова днище опустилось ниже.