Полечу в пропасть
Саманта Коллинз
ЧАСТЬ 1
1.
Я лечу. А если точнее, то я падаю. И мне абсолютно всё равно. Я падаю и падаю, я падаю в пропасть. Это незабываемое мгновение, когда летишь с такой высоты, что даже дух захватывает. Ты летишь, летишь, летишь, забыв обо всех проблемах и бедах, летишь, понимая, что это твоя судьба, что так всё и должно быть. Что ничего не изменишь.
Еще несколько десятков метров и я разобьюсь об асфальт. Всё. Меня не станет. Как бы прискорбно это не звучало, я уже готова к этому, готова принять свою кончину, какой бы глупой она ни была. Я уже никогда не буду ходить по этой земле, не улыбнусь своим родителям, не увижу ни одной единой души.
Один. Два. Три.
Боль не чувствуется. А может, так и должно быть? Нет. Я до сих пор жива. Я стою. На ногах.
***
Я просыпаюсь. Не в холодном поту, как вы могли бы подумать, а с дурацкой улыбкой на лице. Этот сон снился мне давно, когда я была еще совсем маленькой.
Начнем с того, что меня зовут Дженнифер Грин и мне семнадцать лет. У меня обычное имя, обычная семья, обычная школа. Я — скучная и неперспективная личность, кстати, очень депрессивная.
Школа у меня небольшая. Но всех людей, которые там учатся, я ненавижу. Нет, это было чуть громко сказано… скорее всего, не ненавижу, я просто их не понимаю. Общаясь ради связей и других жизненных благ, они не понимают настоящих ценностей, которые есть в нашей жизни. Для меня это неприемлемо, хотя… Не мне их судить.
Все уже давно испортили со мной отношения. Мне плевать на них и им как бы тоже. Есть я, нет меня — всё равно. У меня когда-то была лучшая подруга в школе, мы дружили с ней около десяти лет, но проходили года, и наша дружба помалу забывалась… И вот так случилось, что мы перестали общаться. Она нашла мне замену, а я нет. Это звучит, наверно, довольно просто, но нельзя сказать, что я была столь безразлична к этому. Просто проходило время, и жизнь медленно уходила от меня… и забывался мой прежний кислород, забывались люди, которыми я дышала. Всё прошло.
Я живу в среднестатистической семье в Америке. Если вы раньше думали, что в Америке каждая семья живет в особняке, то я вас разочарую — это совершенно не так. Мы, например, живем в простой трехкомнатной квартире. Сестра, я, папа и мама. Сестра у меня на год старше, она уже в университете. Она очень милая девушка и я люблю её, но между нами нет особо теплых отношений. Мы просто сестры. Как все другие.
Мои родители — хорошие люди, не считая того, что они часто ссорятся. Как только я приду домой — всегда ссоры, отчего мне хочется забиться в углу и рыдать, рыдать, что есть силы. Но со временем это становилось моей обыденностью, и я уже даже перестала обращать на это внимание. Зарабатывают они немного — мама тысячу долларов в месяц, а папа — три. Но этого нам вполне хватает. Конечно, я никогда не была за границей, не делала то, что мои одноклассники называют обыденными вещами. Но я не хочу требовать что-то от родителей. Я понимаю, что им трудно.
Сегодня второй день весны, но в Чикаго уже довольно тепло. Я надела свои любимые джинсы, футболку, позавтракала и побежала в школу.
По дороге в школу я обычно мечтаю.
Солнце освещает мои волосы; они ярко сияют под этим светом. Мне нравится эта атмосфера наивного весеннего уюта. Все краски возвращаются, деревья надевают пышные наряды и, хотя сегодня не очень тепло, но чувствуется этот запах… запах любви.
Раньше я очень любила мечтать. В детстве знала, что дела родителей идут плохо, а ещё я знала, что когда вырасту, буду зарабатывать миллиарды и буду популярной. Наверное, это мечта каждого ребенка. Но, к сожалению, шло время, и я поняла, что должно случиться чудо, чтобы я стала богатой. Ах да, я ещё забыла рассказать очень важную деталь: в США сейчас идут военные действия. В данный момент у нас происходит война с Канадой. Это может звучать довольно странно, две дружные страны, казалось бы, я тоже не могла в это поверить. Там был какой-то конфликт, и из-за этого умерли тысячи людей. Во всем виновата власть. У них там кое-какие разногласия, а люди должны из-за этого умирать.
Если вы подумали, что я уродина, и со мной именно из-за этого никто не дружит, то нет, это не так. Я довольно красива, конечно, я не хочу хвастаться, но уверяю вас, у меня хорошая внешность. Просто кто захочет дружить с девушкой, которая ни разу не устраивала вечеринки и ни разу не ходила на них? Которая ни разу не встречалась с парнем? Которая ни разу не сбегала из дома? Правильно, никто. Я, можно сказать, «паинька». Но эти люди плохо меня знают, вот и всё. Они не знают, что творится в моей голове, а уже делают выводы. Но мне... мне как-то всё равно на то, что творится в их головах.
На самом-то деле, я не такая, как все думают. Я долго увлекалась всякими суицидальными вещами, так как считала, что моя жизнь бездарна. Больше всего меня в тот момент бесило то, что в свои шестнадцать лет я ещё ничего не попробовала, ничего не сделала в своей жизни, не оставила свой микроскопический след. Я только сидела дома и читала книги, иногда писала стихи. Я писала стихи о том, как я должна прожить свою жизнь. То есть о том, чего у меня никого не будет… Я всегда держу эту тетрадку около себя, всегда туда что-то записываю. Одноклассники уже миллион раз спрашивали меня о том, для чего эта тетрадь, но я всегда отмахивалась, мол, ничего особенного. Я так и ждала момента, пока у меня её кто-то украдет и прочитает все мои самые сокровенные мысли. Я с ужасом понимаю, что это действительно может когда-то случиться.
И вот, я, к несчастью, дошла до школы. По дороге меня не сбила машина. А жаль.
Я медленно вхожу туда: все о чем-то беседуют, наверно, кто богаче и так далее. Меня никогда не интересовали эти темы. Да, как уже рассказывала, я хотела славы и денег, но ещё больше я хотела влюбиться… По-настоящему, как в книгах. Но я никогда прежде не увлекалась парнями «слишком», то есть не старалась обратить их внимание на себя и делать прочие вещи, которыми обычно гордятся сверстники. Для меня они — простые люди.
Я ставлю все свои вещи в шкафчик и медленными шагами иду к кабинету физики. Все думают, что я обожаю учиться, ведь как по-другому, я ведь отличница. Но это совершенно не так. Мне, конечно, нравится читать и всё такое, но учить я люблю исключительно некоторые предметы, а не всё подряд. Я с детства увлекалась биологией, а именно анатомией. Всегда любила свой родной английский язык. Но уж точно никогда не любила физику. Просидеть на этом уроке для меня — каторга. Лучше бы меня пытали, чем сидеть и слушать глупые лекции чуть староватой учительницы, которую зовут миссис Робинсон. Вы уж извините, но это ужасная учительница.
Внезапно, как только я подхожу к кабинету, меня обнимает Крисс. Кто это? Первая красавица нашей школы. Ну, не первая, думаю, в нашей школе есть множество барби, похожих на неё, но парни за ней толпами бегают. Не думайте, я не завидую и не пытаюсь убедить вас в том, что она плоха, нет, не так... просто высказываю общеизвестный факт.
Она учится в моем классе, и мы с ней, как ни странно, никогда не были в хороших отношениях. Поначалу мы даже «враждовали», но я сама вышла из этой игры, потому что поняла, что это детский лепет. Она же, почему-то, продолжает эту игру по сей день, подкалывает меня и обожает ставить меня в нелепые ситуации. Ну, что сказать, просто глупый человек.
А теперь ещё подходит меня и обнимает. Очень странно, вам не кажется?
Секунда, вторая, и я вырываюсь из её объятий, в недоумении смотря на неё. Она начинает громко смеяться, затем смотрит на меня и говорит:
— Привет, Дженн. Как самочувствие? — любезно спросила Крисс, но из голоса сочился яд, а улыбка была жесткой и фальшивой. На её красивом лице это смотрелось ужасно. Не люблю неискренних людей. Просто не понимаю таковых.