Предваряя настоящую публикацию русского перевода трактата О сектах, мы не будем останавливаться подробно на гипотезах относительно авторства трактата[334].
Отметим лишь то, что необходимо иметь в виду для его лучшего понимания, и что представляется несомненным.
Трактат был написан не позднее Эдикта имп. Юстиниана о Трех главах (543 г.), который обсуждается в нем, как и богословие Феодора Мопсуестийского, Феодорита Киррского и Ивы Эдесского. Очевидно и то, что трактат был написан и отредактирован до начала споров вокруг моноэнергизма, которые в нем никак не отражены среди перечисляемых предметов полемики. Таким образом, наиболее вероятным временем создания трактата является середина, или вторая половина VI в., а свой окончательный вид он получил не позднее начала VII в.
В богословском и церковно — историческом отношении трактат имеет несомненную ценность как достаточно емкий ересиологический компендиум догматико — полемического и историко — церковного содержания, направленный, в первую очередь, против тех, кто не принимал Халкидонский Собор, а также против оригенистов — течений, наиболее опасных для православия в VI в. Что касается позиции самого автора (или со — авторов) трактата, то ее можно охарактеризовать как позицию строгого диофизитства, вплоть до того, что автора можно заподозрить даже в излишне мягком отношении к предтече несторианства Феодору Мопсуестийскому. Такая позиция, которую принято считать характерной для антиохийской школы (хотя она отнюдь не ограничивалась ею), подразумевает у автора трактата и имплицитный диоэнергизм, и специфическое отношение к проблеме "неведения Христа", как будто сближающее его в этом отношении с агноитами[335], что особенно интересно, если иметь в виду, что трактат несомненно написан халкидонитом и во второй половине VI в., когда, как считают некоторые исследователи, официально на Востоке империи в Православной Церкви доминировал т. н. "неохалкидонизм" с неким специфическим уклоном и монофелитство, что и дало себя знать впоследствии во нремя моноэнергистского кризиса VII в.[336].
Местом написания трактата возможно была 11алестина или Египет[337], хотя точно этого сказать нельзя; н любом случае, скорее всего он был особенно востребован п местах соприкосновения халкидонитов с монофизитами, где возникала необходимость полемики с последними. 11опулярность трактата сохранялась долго и после его создания, о чем свидетельствует включение отрывков из него в знаменитый православный флорилегий VII в. I bctrina partum[338], а также многочисленные списки трактата и его перевод на грузинский язык[339].
Настоящий перевод осуществлен Ф. Г. Беневичем по "Патрологии" Миня (PG 86а, 1193–1267), где отражен не самый древний вариант данного трактата. Как сообщает Мишель ван Эсбрук, "издание PG зависит от одной венской рукописи, Theol. gr. 190, XV или XVI в. Последняя является частью группы SOUFW, представляющей одну семью (3, вообще более недавнюю и более изученную. Другая семья а более обильная и более древняя (EABTCVMLP), совпадающая с грузинской версией XI в., особенно для рукописи С (AthosVatopedi 286, XIII в.)"[340]. Несмотря на относительно меньшую ценность данной версии для науки, желая познакомить русских читателей с еще одним замечательным документом истории Церкви и борьбы за утверждение Халкидонского Собора, в виду отсутствия критического издания De Sectis, мы сочли возможным сделать перевод по тексту из патрологии Миня, который, очевидно, в целом вполне адекватно отражает основное содержание трактата.
334
Приведем здесь лишь краткий обзор основных предположений относительно авторства De Sectis (в этом обзоре мы отчасти следуем Т. А. Щукину: Леонтий Византийский // Антология восточно — христианской богословской мысли. Ортодоксия и гетеродоксия: В 2–х т. Т. 1 / Под науч. ред. Г. И. Беневича и Д. С. Бирюкова; сост. Г.
14. Беневич. М., СПб., 2009. С. 647, прим. 6). Фридрих Лоофс полагал, что De Sectis — это переработанная неким Феодором версия части недошедшего большого сочинения Леонтия Византийского (Loofs F. Leontius von Byzanz und die gleichnamigen Schiftsteller der griechische Kirche. Leipzig, 1887. S. 144sqq.). Рис и Ришар отвергли принадлежность De Sectis Леонтию Византийскому (см. Rees S. The" De Sectis": a Treatise Attributed to Leontius of Byzantium // The Journal of Theological Studies. 40,1939. P. 346–360; Richard M. Le traite "De Sectis" et Leonce de Byzance // Revue d'Histoire Ecclesiastique. 35, 1939. P. 695–723). В свою очередь, Рис допускает влияние Леонтия Византийского на автора трактата, но считает таковым авву Фео — дора, жившего во второй половине VI в., лекции которого и записал Леонтий — схоластик, не имеющий ничего общего с Леонтием Византийским. Таковым аввой Феодором, по мнению Риса и Ришара, был Феодор Раифский, видный богослов VI в. Впрочем, как справедливо замечает Мишель ван Эсбрук, если в связи с De Sectis и можно говорить о Феодоре Раифском, то никак нельзя считать, что это тот самый Феодор Раифский, которого некоторые исследователи отождествляют с Феодором Фаранским, одним из родоначальников моноэнергизма VII в. Дело даже не в том, что моноэнер — гистские споры не упоминаются в трактате, но, в первую очередь, в том, что автор трактата стоит на позиция диоэнергизма. Как бы то ни было, сам Мишель ван Эсбрук не считает авву Феодора (кого бы под ним не иметь в виду) главным автором трактата; путем анализа грузинского перевода трактата, который соответствовал более ранней версии, лучше укладывающейся в хронологические рамки жизни Леонтия Византийского, он попытался показать, что трактат De Sectis вполне мог изначально принадлежать автору "Против несториан и евтихиан", и лишь был переработан неким Феодором. По мнению ван Эсбрука трактат мог быть создан не во второй половине VI в., как считали Рис и Ришар на основании упоминания в нем свт. Евлогия Александрийского (ок. 579–13.02.607/08) и трите — изма — ереси Иоанна Филопона, но между 543 и 551 гг. (Esbroeck, van Μ. La date et l'auteur du De Sectis attribue a Leonce de Byzance I I After Chalcedon. Studies in theology and church history. Leuven, 1985. (Ori‑entalia lovaniensia analecta 18). P. 415–424; русский перевод иг. Феофана (Арескина): http://portal‑credo. ru/site/? act=lib&id=1185). Тем не менее, датировку Эсбрука отвергает Уве Майкл Ланг (Lang U. Μ. The Date of the Treatise De Sectis Revisited // Orientalia lovaniensia periodica. 29,1998. P. 89–98), вновь приводя в качестве аргумента факт упоминания в трактате Евлогия Александрийского (он не согласен с ван Эсбруком, что отрывок про Евлогия — поздняя вставка) и полемики против тритеизма Иоанна Филопона, бывшего предметом полемики значительно позднее, чем это считает ван Эсбрук, и полагая, что возражения по этому поводу ван Эсбрука не достаточно обоснованы. Игнорируя тезисы Ланга, отстаивает точку зрения ван Эсбрука Филиппо Карционе (Carcione F. II De Sectis di Leonzio Scolastico: un testimone della scuola calcedonese in Egitto al tempo del Patriarca Zoilo // Studi sull'Oriente Cristiano. 6:1, 2002. P. 101–120). К этому обзору можно добавить и мнение русского патролога свящ. Василия Соколова, который в своем исследовании о Леонтии Византийском посвятил проблеме авторства De Sectis не мало места (см. свящ. Василий Соколов. Леонтий Византийский: его жизнь и литературные труды // Леонтий Византийский. Сборник исследований, под ред. А. Р. Фокина. М. 2006. С. 53–69; 131–138). Соколов в свою очередь сделал подробный обзор мнений относительно авторства этого трактата, имевших место к его времени, и нысказывает свое мнение, что изначальный вариант трактата принадлежал Леонтию Византийскому, но был впоследствии отредактирован неким аввой Феодором, каковым мог быть, например, Фе — одор, еп. Скифопольский. В заключение этого краткого обзора хотелось бы отметить, что нам представляется невозможным, чтобы автором De Sectis был Леонтий Византийский, каковым его изображает В. М. Лурье (см. В. М. Лурье. История Византийской философии. Формативный период. СПб., 2006), т. е. Леонтий — оригенист, нерящий в существование первоначальной Энады умов (см. В. М. Лурье, ук. соч. с. 341–346), которые затем получили тела. Автор De Sectis эксплицитно отвергает это учение в десятом деянии. Поэтому представляется, что В. М. Лурье не последователен, соглашаясь с ван Эсбруком относительно того, что основной автор трактата De Sectis — Леонтий Византийский (см. В. М. Лурье, ук. соч. С. 159–160), и в то же время утверждая, что последний был оригенистом, верившим в Энаду. Впрочем, и то, что Леонтий Византийский, автор Эпилисиса, действительно верил в существование Энады, т. е. был оригенистом в этом смысле, как утверждает В. М. Лурье, нельзя считать с очевидностью доказанным.
335
Эти и ряд других моментов, характерных для богословия данного трактата, мы кратко обсуждаем в примечаниях.
336
См., напр. В. М. Лурье. История Византийской философии. Формативный период. СПб., 2006. С. 314–315. Наличие таких сочинсний, как De Sectis, дает представление о разнообразии богословских течений внутри Православной Церкви в это время.
337
По крайней мере, церковная история и полемика, имевшая место в Египте, в трактате отражены наиболее подробно.
338
Так что до исследования Юнгласа (Junglas P. Leontius von Byzanz, Studien zu seinen Schriften. Quellen und Anschauungen, Paderborn 1908) вообще было мнение, что первичен текст, содержащийся в I h>ctrina Patrum.
339
Перевод сделан Арсением Икалтоели в лавре Мангана в Константинополе в XI (см. подробнее в статье М. ван Эсбрука: http:// portal‑credo. ru/site/? act=lib&id=l 185). Любопытно отметить, что издатели грузинского текста приняли его за сочинение Феодора Лбу — Курры (см. L. Datiashvili Teodore Abuiura. Traktatebi da dialo-^obi targmniliu bernulidan Arsen Iqaltoelis mier, Tbilisi 1980, C. 78115). Как пишет ван Эсбрук: "Грузинский издатель не заметил, что десять трактатов были не Абу — Курры, но Леонтия". Этот текстологический курьез, между тем, представляется не вовсе случайным, так как Феодор Абу — Курра в самом деле является продолжателем той же традиции ученого богословия, опирающегося на логику и работающего с терминами, что и автор De Sectis.