– Как же ты его зажаришь?
– Добудем огонь, как это делают дикари, – и вся музыка.
– А хлеба, соли где взять?
– Булки, чаю, колбасы! – передразнил Виктор. – Эх, ты! А как же папуасы живут весь век без этого? А ты и несколько дней боишься прожить!
– Подожди, подожди, может, придется и против нашей воли жить тут, – сказал Мирон, глядя вперед.
Там местность понижалась, переходила в болото, а за ним вдали опять блестела вода.
– Видишь, и там вода. Значит, надо сворачивать в сторону.
Повернули направо. Теперь пошли низиной; под ногами чавкала и хлюпала вода. Густой ельник тоже мешал идти. Оба старались использовать малейшую возможность, чтобы продвинуться в нужную сторону, налево, но каждый раз вынуждены были отступать перед непроходимой трясиной.
Как-то вышли на сравнительно сухое место и двинулись было к югу, однако скоро выяснилось, что это всего лишь клин, вершиной своей упирающийся в озеро или болото. Пришлось повернуть назад.
Так шагали часа три. Хорошее настроение давно было испорчено. Не только у Виктора в ботинках, но и у Мирона в сапогах хлюпала вода. Устали хлопцы страшно, а голод начал допекать так, что и весна, и весь мир стали не милы.
– Этак, чего доброго, и вторую ночь придется коротать здесь, – в отчаянии проговорил Виктор.
– А не ты ли сказал недавно, что хотел бы пожить тут несколько дней? – подколол Мирон.
– А ну тебя! – махнул Виктор рукой.
Он наклонился, начал щипать и есть какую-то траву. Пригляделся Мирон и увидел светленькие нежные круглые листики так называемой заячьей капусты. Значит, будем обедать? – спросил он.
Оба опустили свою добычу на землю и начали «пастись».
Долго они подкреплялись «заячим обедом», но устали еще больше. Наконец Мирон остановился и сказал:
– Хватит. Как бы не заболеть.
После «обеда» захотелось пить. Вода в озере была мутная. Пришлось поискать лужу, где она успела отстояться. И это все, что ели за последние сутки.
Ныло уже часа три-четыре пополудни.
– Идем прямо на запад, может быть, там выберемся, – сказал Мирон.
И они пошли на запад. Некоторое время места здесь были довольно высокие. Песчаная почва, красивый сухой бор. Но скоро опять уткнулись в болото. Пришлось поворачивать направо.
Виктор рассердился:
– Так мы обойдем вокруг и снова придем на старое место. Сбрасывай штаны! Чего бы это ни стоило, мы должны вырваться отсюда. С этой стороны озера нет, тут только болото. Давай попытаемся!
Они отважно ринулись вперед. Надо отдать справедливость нашим путешественникам: оба показали себя настоящими героями. Пробирались сквозь кусты, прыгали с кочки на кочку, вязли в трясине и тут же помогали друг другу выбраться до тех пор, пока… снова не увидели озеро.
– Значит… мы на острове? – пробормотал Виктор.
– Пока неизвестно, – сказал Мирон. – Во-первых, мы не знаем еще четвертой стороны, во-вторых, видишь, из воды торчат кусты и даже деревья. Следовательно, это только паводок. Пойдем-ка быстрее назад, чтобы успеть до вечера осмотреть последнюю сторону.
Положение было незавидное, а тут еще обиднее стало: столько усилий затратили – и все зря. Друзья прошли уже немалый путь, и вот – надо возвращаться.
Выбравшись на сухое место, они тут же, не задерживаясь, направились на север. На этот раз не потеряли много времени: сразу убедились, что выбраться нельзя. Далеко впереди блестело озеро, а между ним и берегом, как и на той стороне острова, километра на два – на три раскинулось болото.
Когда наступил вечер, приятели стояли возле того самого дерева, под которым нашли пристанище.
– Ну, что ты скажешь на все это? – обратился Виктор к Мирону.
– Скажу, что у нас положение в тысячу раз лучшее, чем у тех, кто попал на пустынный и безлюдный остров среди океана. А мы не раз завидовали им, читая об этом в книгах.
– Спасибо тебе на добром слове.
– А разве не правда? Нам придется просидеть здесь неделю или две, пока спадет вода. А у тех и такой надежды не было.
– Ничего себе – неделю или две. Как же мы проживем это время не евши?
– Н-ну, это будет зависеть от нас самих.
– Может, кто-нибудь случайно заедет сюда?
– Лучше на это не надеяться. С каждым днем озеро будет отодвигаться все дальше от нас, а на его месте останется болото, через которое никто не полезет.
– Чего доброго за это время ноги протянем от голода. Я и сейчас едва стою на ногах.
– Ну, если придется умирать от голода, можно не только сырого зайца, но и сову съесть. От мяса, хоть и сырого, люди не умирают.
Спокойные рассуждения Мирона несколько успокоили Виктора. Теперь хоть они знают, что их ожидает и что они должны делать.
– Вот твое желание и сбылось, – усмехнулся Мирон. – Можешь теперь и огонь добывать, и жить здесь, как дикарь.
– Это верно, – почесал Виктор затылок, – но на деле получается совсем не так увлекательно, как казалось раньше.
Солнце опускалось за лес. Последние лучи его скользнули по водному простору, а затем направились вверх. Загорелись вершины деревьев, словно солнце освещало их теперь больше, чем днем. Заиграли на небе разноцветные облачка, которых, казалось, до этого вовсе и не было. От воды пахнуло холодком. Тишина была полная.
Чувство одиночества охватило хлопцев. Зачем они забрались сюда, так далеко от людей, от своих близких? Что им тут делать? А когда и как выберутся – неизвестно. Значит, не зря смеялись товарищи, узнав об их намерении. Такие мысли упрямо лезли в голову и Виктору и Мирону, но гордость не позволяла признаться в этом не только товарищу, но и самому себе. Голод, приглушенный только водой, с каждой минутой мучил все больше. По мере того как опускалось солнце, усиливался и холод.
– Давай делать берлогу! – крикнул Виктор, встряхнув плечами и этим словно отгоняя от себя и холод, и голод, и грустные мысли.
В песчаную яму, где провели прошлую ночь, они стащили все сухое, что смогли найти вокруг, а вдобавок наломали еловых лапок. Получилась берлога, от которой не отказался бы и медведь.
Хлопцы залезли в нее, некоторое время прилаживались и вертелись, как наседка в гнезде, потом затихли. Несмотря на усталость, долго не могли заснуть. Положение, в котором они так нечаянно оказались, было не из приятных. Успеют ли они вернуться в техникум до начала занятий? Как прожить эти дни? Сколько тревоги будет дома, если они задержатся!… Одним словом, было о чем подумать.
IV
Вот тебе и нехитрая наука! – Пришлось попробовать сырого зайца. – Динамо-машина. – Огонь! – Обида Виктора. – Научная дискуссия.
– Только сначала трудно, – говорил утром Мирон, – а вот вторая ночь была совсем не плохой. Может, и к голоду сумеем привыкнуть. Я, например, сейчас не чувствую его.
Не чувствовал голода пока и Виктор, только во рту было неприятно.
Встал вопрос, что делать в первую очередь: дом ли строить, или огонь добывать? Спорить не пришлось – единогласно решили, что огонь важнее. Но как приступить к этому делу?
– Надо как-то тереть и вертеть сухие щепки, – сказал Виктор. – Но вот как – ты не знаешь?
– Наука нехитрая, – ответил Мирон.
Взяли два сухих куска дерева и начали тереть один о другой. Терли долго, терпеливо, сменяя друг друга. Деревяшки так нагрелись, что нельзя было притронуться, но от них даже дымком не пахло, не говоря уже об огне.
– Подожди! – крикнул Виктор. – Надо же подготовить трут и что-нибудь сухое. Дерево само не загорится.
– Знаю я, – ответил Мирон, – но пока труту не от чего загораться. Деревяшки только нагреваются – и все. И как это сделать, чтобы они загорелись? Неужели не помнишь? Ты, наверно, не раз читал об этом.
– А ты не читал?
– Читал, да не обратил внимания на подробности. Пишут, что крутят как-то, а как – не интересовался.