— Bien, — повторил пират, упаковывая куртку и насмешливо поглядывая в сторону Инны. Поймав этот насмешливый взгляд, она вспыхнула и выскочила из магазина.
— Доволен? — спросила она сквозь зубы, когда Денис подошел к ней, помахивая свертком.
— Вполне, — улыбнулся он, хотя это было неправдой. Куртка хорошая, стоила в меру дорого, но в целом ситуация ему, мягко говоря, не понравилась.
— Послушай. — Он попытался взять Инну за руку, но та увернулась. — Это моя вина, надо было тебя предупредить. Тебе не нужно было говорить по-французски — с таким ужасным акцентом и грамматическими ошибками. Французы очень не любят, когда иностранцы корежат их язык. Ты же хорошо знаешь английский, а они все его учат в школе. И потом, извини, конечно, но не стоило демонстрировать эту сумку в этом магазине.
— Вот как? — окончательно разобиделась Инна и намертво замолчала.
Они молча вернулись в гостиницу, молча переоделись. Денис снова примерил куртку и остался доволен. Если бы только Инка прекратила свои фокусы. Ведь она явно назло сказала, что куртка ему не идет. Странно. Он никак не ожидал обнаружить в ней подобную некрасивую мелочность. Ему было за нее неловко. Ничего себе! Краснеть за жену, когда еще и медовый месяц не кончился. Когда она по определению должна быть самая лучшая, замечательная и безупречная!
— Ты есть не хочешь? — спросил он, когда молчание стало слишком тягостным.
— Нет, — буркнула Инна. — Я спать хочу.
— Тогда я один схожу. Кофе выпью.
— На здоровье.
Она демонстративно улеглась на кровать и отвернулась к стене. Денис постоял, посмотрел на нее и вышел. На душе резвился целый батальон отборных кошек.
Андрею пришлось задержаться в Москве. С политиком он встретился, статью написал и отправил в редакцию, что называется, с колес. А в ответ получил новое задание: разнюхать о назревающем в банковских кругах мощном скандале, который мог задеть интересы многих видных людей (не говоря уже о главном редакторе его газеты, который держал свои сбережения в одном из подозрительных банков).
В газете он работал не так давно, и столь ответственное задание говорило о многом: шеф его оценил и счел заслуживающим доверия. Доверие это необходимо было оправдать.
Так уж вышло, что, несмотря на свое филологическое образование, Андрей имел в московских финансовых кругах некоторые связи. В основном благодаря бывшей жене Тамаре, которая руководила департаментом одного из крупных банков.
Они познакомились пять лет назад в Крыму. Полгода перезванивались, переписывались по электронной почте, потом Тамара приехала к нему в Питер встречать вместе Новый год. Приехала, побыла неделю и… увезла с собой в Москву. Убедила, что ему, одинокому, перебраться на новое место гораздо легче, чем ей, имеющей пятилетнего сына от первого брака, больную маму и собаку со скверным характером.
Как любой нормальный коренной петербуржец без властных амбиций, Андрей в Москву не слишком рвался. И, мягко говоря, не слишком ее любил. Зато ему нравилась Тамара, которая могла уболтать кого угодно. К тому же это была первая женщина, согласившаяся выйти за него замуж. Хотя Андрею уже стукнуло на тот момент тридцать два, с личной жизнью что-то не ладилось. Внешности он был самой заурядной, среднестатистической, точнее, никакой. Не за что глазу зацепиться. Среднего роста, средней комплекции, слегка сутуловатый. Русые волосы, неопределенного цвета глаза. Что называется, без особых примет. И характер тоже никакой. «Ты, Андрюшка, у нас мямлик какой-то», — вздыхала мама. Ему говорили: надо сделать вот так и вот так. Он делал. Даже если и не хотелось. Просто спорить не умел и не любил, поэтому невероятно сам себе удивлялся, когда в областной больнице наорал на медсестру и врача, которые не хотели принимать раненую женщину. Поэтому и с Тамарой согласился, хотя совершенно не улыбалось ему покидать свою уютную однокомнатную квартирку на Юго-Западе, уютную необременительную должность редактора небольшой, но популярной газеты, родителей, приятелей.
«Ну, это ненадолго, — сказала мама, познакомившись с будущей невесткой. — Съезди, проветрись, узнай, каково это — быть примаком. Только квартиру не продавай».
На маму Андрей обиделся. Это что же, выходит, он совсем уж ни на что не пригоден? Ну да, не получалось у него до сих пор ничего. Ни один из его романов дольше трех месяцев не просуществовал. Разве что с Инной почти год встречались. Она была совсем молоденькая, первокурсница, он — на двенадцать лет старше. И как глупо они расстались, до сих пор вспоминать тяжело. Инна забеременела, а он все тянул, не мог ни на что решиться. Дотянул до того, что она его бросила. Написала ему письмо, что между ними все кончено, чтобы он больше не приходил и не звонил. Он и не звонил. Так и не знает даже, родила Инна или аборт сделала.