- Намикадзе, открывай! - Голос определенно принадлежал… Фугаку? Когда он в последний раз слышал своего друга? Год назад? Нет, в этом мире не прошло и больше часа. Минато, пошатываясь, медленно поднялся с пола, опираясь на стену. Собрав волосы в хвост, он накинул на голову капюшон, надеясь, что не сильно изменился и его приятель не заметит, что Минато выглядит как-то старше. Глубоко вздохнув, Намикадзе двинулся к входу. За дверью действительно стоял возмущенный до нельзя Учиха, а рядом неловко улыбалась будущая невеста Фугаку - Микото.
- Чего так долго?! - Нахмурился Фугаку, сверля приятеля пронизывающим взглядом черных глаз.
- Я уснул за столом, - равнодушно отозвался Минато, привалившись плечом к стене. Всё, что ему сейчас хотелось, так это остаться одному. В груди словно зияла одна огромная черная дыра. Хотелось забыться. Хотелось перестать что-либо ощущать. Но куда больше хотелось вернуться к Нине. Но всё было невозможно, от этого черная дыра в груди лишь росла, а в горле вставал ком. - Что-то случилось? - Вяло поинтересовался Минато причиной столь позднего визита. Ему было абсолютно плевать, но он упорно заставлял себя хоть что-то говорить и делать: лишние подозрения ему были не нужны. Только не сейчас, когда он не может адекватно оценивать ставшую ненавистной ему реальность.
- Ничего, мы просто решили позвать тебя с собой на Танабату, - мило улыбнулась Микото. О да, праздник влюбленных, Танабата. Минато прикрыл глаза. Его возлюбленная осталась так далеко… он даже не смог с ней попрощаться, еще раз сказать, как сильно её любит. - Что у тебя с рукой? - Удивилась Учиха, заметив кровь на его кулаке.
- М? Тренировался… манекен оказался старым. Ничего страшного, - придумал отговорку Намикадзе, с трудом удерживаясь на грани между полувялым-апатичным состоянием и депрессией. Любой шиноби хотя бы единожды сам или по рассказам приятелей сталкивался с манекенами, которые ломались от ударов и наносили раны незадачливому тренирующемуся. Микото и Фугаку синхронно нахмурились. У Минато появилось ощущение, что они уже женаты… сердце болезненно сжалось. Интересно, он с Ниной выглядел бы также со стороны? Как одно целое?
Микото, не слушая возражений, а их и не было, взяла руку Минато и обработала её, замотав после бинтами. Намикадзе равнодушно за этим наблюдал, словно бы не его лечили, а кого-то другого. Учихи не оставили его в покое, а действительно потащили с собой. Минато, с тяжелым вздохом, только и успел, что закрыть дверь на ключ и сунуть этот самый ключ в карман. На Минато была олимпийка с капюшоном, футболка и бриджи. Обыкновенная спортивная одежда, он и до этого одевался в подобном стиле, потому никаких вопросов по поводу внешнего вида ни у кого не должно возникнуть.
Микото шла чуть впереди, а Фугаку нарочно поравнялся с плетущимся позади Минато.
- Я знаю, что ты не любишь праздники, но Микото заупрямилась, сказала, что никто в праздник не должен сидеть и хандрить дома, - таким вот образом Фугаку извинялся за доставленные неудобства. Минато кивнул. Нина, его Нина, могла бы поступить подобным образом. Она тоже считала, что в праздник не стоит хандрить. Что праздник на то и праздник, чтобы веселиться.
- Ничего, она права, - Учиха недоверчиво взглянул на Намикадзе, произнесшего эти слова с самым отрешенным видом.
- С тобой всё хорошо? Ты выглядишь как сам не свой…
- Всё хорошо, - Минато произнес это таким тоном, что Учиха предпочел не продолжать расспросы.
Так ярко, что слепит глаза. И людей так много. Минато поглубже натянул капюшон, чувствуя, как от раздражения сводит стиснутые зубы. Вся праздничная атмосфера приносила только боль от невозможности вновь увидеться с Ниной. Микото с Фугаку остановились у палатки с рыбками, которые нужно было вылавливать тонким ситечком… Минато позорно сбежал подальше от праздника.
На берегу реки было спокойнее. Свет из деревни почти не достигал её, лишь по воде иногда проплывали соломенные лодочки с установленными в них фигурками Ткачихи и Пастушка. Легенда гласит, что две звезды, видные на небе невооруженным глазом, Вега и Альтаир, символизируют разлученных влюбленных - прекрасную ткачиху Орихимэ и пастуха Хикобоси. По причине рокового заклятия ткачиха и пастух вынуждены весь год проводить врозь и получают право на свидание лишь седьмого числа седьмого месяца. И действительно, седьмого июля Вега и Альтаир максимально сближаются. В мире Нины небо выглядит совершенно по-другому, но и там есть эти необыкновенные звезды и это предание.
Минато сел на землю, смотря на спокойное течение реки. Эта легенда Танабаты… как она схожа с реальностью! Минато и Нина живут в разных мирах и увиделись лишь однажды, седьмого июля. Девушка из другого мира и шиноби. Намикадзе криво усмехнулся, подбирая камешек и кидая его в речку: вот соломенная лодочка переворачивается, фигурки пастушка и ткачихи всплывают на поверхности, и дальше лодочка плывет верх дном. Скривившись, Минато поднимается на ноги и бредет вдоль реки в сторону Конохи, не желая больше ни о чем думать. Ему нужно отдохнуть. Он уже решил, что будет делать, а лишние думы сейчас лишь приумножат печаль…
Почти у самого своего дома Минато заметил бамбук, увешанный редкими полосками бумаги с написанными на них желаниями. Рядом сидел старик, на раскладном столике перед которым лежали чистые полоски бумаги и кисточка с чернилами. Всего за несколько рё можно было написать своё желание и повесить его на бамбук. Красноволосая девочка, в которой Минато узнал Кушину, только что купила бумажку и, размашисто написав что-то на ней, повесила её на бамбук. Постояв в раздумьях пару секунд, Намикадзе тоже подошел к старику. Заплатив, он взял кисточку в руки. Написав единственное свое желание, он повесил бумажку на бамбук рядом с той, которую повесила Кушина. Он заметил, что пожелала Кровавая Хабанеро. Друзей. Она пожелала себе друзей.
Минато отошел на пару шагов, смотря на бамбук, увешанный разноцветными бумажками. Его белая полоска бумаги выделялась среди розовых, оранжевых, красных, зеленых, сиреневых… Кушина, никуда не ушедшая, мельком взглянула на Намикадзе и поправила свою бумажку. Минато мысленно хмыкнул: Узумаки определенно прочитала его желание. Пусть. Все равно никто не знает русский язык. Его желание было самым простым: “Хочу снова быть с Ниной”.
========== Пролог ==========
Солнце резко посерело, и словно весь мир застыл. Падающий цветок пожухлой от жары сирени завис в воздухе, так и не долетев до земли. Зеленоглазая девушка в немом недоумении и страхе смотрела на то, как стоящий с ней светловолосый и голубоглазый юноша отпускает её руку. Его лицо, словно застывшая равнодушная маска, по которой ничего нельзя было понять. Как только он отпустил ей руку, он отошел, взглянув на неё совершено… безразлично. Нина почувствовала, как сердце пронзает боль. Что происходит? Почему Минато смотрит на неё так? Почему в его взгляде больше нет тех привычных искр? Почему нет той нежности? Что она сама сделала не так?.. Она хотела что-то спросить, но в горле застрял ком. Она не могла пересилить себя и хоть что-нибудь сказать. Молчал и он. А потом он начал отступать спиной назад. Один шаг, второй. Он медленно разворачивается к ней спиной и спокойно уходит, ничего не сказав и даже ни разу не обернувшись. Нина растерянно смотрит ему в спину, ничего не понимая, но когда приходит осознание, что он сейчас уйдет и уйдет навсегда, она пытается окликнуть его - из горла не вырывается ни звука. Она пытается нагнать его, развернуть к себе, вновь заглянуть в любимые голубые глаза, понять почему он внезапно стал так равнодушен, когда говорил, что любит её, когда обещал защищать, когда обещал, что вернется к ней, не смотря ни на что? Но она оставалась на месте, не в силах пошевелиться. Что-то не давало ей ни говорить, ни шевелиться. Сердце сковала такая боль, что даже дышать удавалось с трудом.
Это не правда. Это всё не правда! Минато, немедленно обернись и объяснись! Минато! Минато, вернись! Пожалуйста…
Ветка сирени упала на землю. Солнце как-то зло жгло своими лучами, а Минато нигде не было. Его спина маячила перед глазами, но то был лишь самообман. Минато нигде не было, нигде в этом мире.